— Заткнись, нах, — прорычал он, чуть дергая плечами при ругательстве. — Подними руки! Медленно!
Зимнюю мантию не впечатлила агрессия в его голосе — а может, напротив, впечатлила слишком сильно. Моим первым слепым инстинктом было броситься на кричащего болвана, рискнуть и сломать его тощую шею. Но это будет невежливо.
Я сделал то, что он сказал, медленно, закипая от нарастающего нетерпения и гнева. Адские колокола, для возможных боданий с бюрократией нормалфагов, сейчас было совсем не время.
Разве что... Быть может, сейчас творится совсем другое.
Мы были уверены, что Рудольф уже какое-то время брал у кого-то взятки. Предположим, ему приказали остановить и убрать меня из поля зрения на вечер?
Или навсегда.
И этот случайный обмен Взглядами с Брэдли только что дал ему повод.
Рудольф мог быть продавшейся сволочью, но главное — он был напуганной сволочью. Подними я щит или попробуй что-нибудь из своих обычных трюков — он выстрелит даже не думая, причем стоя слишком близко, чтобы промахнуться. Мой костюм, вероятно, остановил бы пулю пока был цел (похоже, фейские портные считают пуленепробиваемую защиту стандартной функцией), но кракен практически порезал одежку на ленточки. К тому же, всегда был шанс, что Рудольф нацелится в голову или шею, или что выстрел попадет в рукав или что-то в этом роде. И пока я буду призывать щит, он сможет выстрелить три или четыре раза.
Я рассматривал такие возможности. Но главная проблема заключалась не в Рудольфе.
Проблема заключалась в том, что произойдет после того, как я окажу открытое сопротивление должным образом уполномоченному сотруднику полицейского управления Чикаго. Как только он начнет стрелять в меня, мне придется как минимум обезоружить его, и после этого все может очень быстро усложниться. Я бы предпочел не превращаться в разыскиваемого беглеца.
Если только я не убью их обоих.
Сейчас темно. Нет ни уличных камер, ни подкрепления. «Мы играем по правилам старой школы», — подсказывала Зимняя Мантия. Рудольф перешел черту. Жаль, конечно, Брэдли, который кажется порядочным человеком, но по логике, вокруг меня около восьми миллионов причин устранить обоих и перейти к защите города. К тому же Рудольф, будучи агент фоморов, пытается уничтожить одного из тяжеловесов Чикаго. Ну ладно. Средневеса.
Не то чтобы эти двое могли меня остановить. Разве только Рудольфу повезло бы с первым выстрелом, но в настоящих перестрелках такое случается гораздо реже, чем вы думаете.
«Убей их», — настойчиво шептал мне внутренний голос.
Я закрыл глаза на секунду. Может, стоило бежать, а не брать велик. Зимняя Мантия явно реагировала на витающий в воздухе страх, чувствовала что в городе полным-полно трепещущей добычи — источника невероятного наслаждения. Она металась по выстроенной мной у себя в голове клетке, как голодная, неугомонная зверюга.