Как оказалось, эти вампиры не переносят чеснок по довольно веской причине.
Мёртвая плоть Мавры вспыхнула серебристо-белым пламенем.
Я имею в виду, с моей точки обзора, рассмотреть было весьма затруднительно, но из её раны вырвалась чёртова струя серебряного пламени, и её вопль чистой агонии на пару секунд заслонил собой целый мир. Полагаю, когда тебя поджигают, это слегка отвлекает. Я бросил все свои силы на то, чтобы разбить её хватку, и вырвался из захвата-замка, глубоко и с наслаждением вдохнув.
Но воздух, вместо того чтобы немедленно превратиться в слова заклинания, бесполезно застрял в автономном цикле надвигающегося чиха.
Из всех возможных времён, дурацкие призывалки, сейчас!?
Мавра саданула меня рукой по спине, отбросив меня футов на десять. Только защитные заклинания на моем пыльнике не позволили мне переломать себе кости при этом. Я выставил руки между собственным черепом и надвигающимся надгробием, иначе тут же и отключился бы. Вместо этого я отпружинил и рухнул на землю.
Я сосредоточился, концентрируя волю и мысли на конкретном воображаемом образе, и торопливо собирая энергию перед неизбежным чиханием.
Невредимая близняшка обернулась ко мне и зашипела.
Моя грудь содрогнулась в чихании, мощь которого могла бы и мышцы порвать.
Одновременно я выпустил силу в мысленный образ.
И наковальня, чёрная странной формы и длиной в половину проклятого автомобиля, рухнула с ночного неба, засветив Чуваку с Щупальцами прямиком по башке.
Наковальня в свободном падении весила не менее тонны. Можно день напролёт колотить бейсбольной битой по вампиру Чёрной Коллегии и вызвать лишь раздражение, но такой большой вес, движущийся с эдакой скоростью, — совершенно другой разговор.
Вообразите, что держите на вешалке полный костюм, который потом уронили.
Теперь добавьте узор из мелкой чернильной россыпи разбрызганного повсюду ихора. Плюс огромную наковальню.
Получили картинку?
Мавра исчезла, оглашая воплями ночь, туман странно подсвечивался серебристым огнем на пути её бегства. Здоровая близняшка в шоке уставилась на наковальню, которая внезапно разложилась на студенистую эктоплазму, смешавшись с тем, что осталось от Чувака с Щупальцами. Каким то образом, он всё ещё бился конвульсиях. Было похоже на содержимое включённого блендера.
Я вытер нос трясущейся рукой и пьяно прохрипел: «Я же говорил вам, вы, ублюдки из Черной Коллегии! В следующий раз — наковальни!»
Рамирес, руки которого освободились, резко развернулся к твари, бездумно кормившейся из его раны, прорычал заклинание, крутанул свободным запястьем, и внезапно её голова превратилась в кашицу из воды и порошка. Оставшаяся часть тела принялась беззвучно содрогаться, извергая повсюду ихор. Карлос задохнулся, когда кости его предплечья хрустнули в захвате сверхчеловечески сильных рук.