По всему получалось, что Тарновский использовал праздник для встречи с партнерами по бизнесу: и колбасник, и гробовщик, и газетчик отлично укладывались в эту версию. То ли перетереть им что-то нужно было по-тихому и без лишних ушей, то ли еще чего, но елка стала отличным прикрытием для сходки бандитов разного калибра. Вот только Садовская как-то не вписывалась в их компанию.
– Еще Пахомов там ошивался неподалеку, он два рынка в городе держит…
Точно, сходка, и как красиво обставлена: если что – помогал детям. Слетелись как мухи на известную субстанцию, покалякать о делах своих скорбных. Ну да не до них сейчас.
– Я понял, – оборвал Пашку Денис, – завтра едем к Садовской. Адрес ее выяснил, надеюсь?
– Обижаешь, – буркнул Пашка, – у меня «вышки» нет, но мозги какие-никакие имеются.
– Плохо, что высшего нет, – Денис подошел к окну. Свет в доме напротив погас, оттуда не доносилось ни единого звука. Во дворе под окнами было пусто, только ветер через пустой проем ворот кидал ошметки снега – начиналась метель.
– Плохо, – повторил Денис, – заместителю начальника департамента обязательно высшее образование полагается. Ладно, разберемся. До связи.
Пашка попрощался и отбился, Денис выключил телефон. Еще раз посмотрел в окно, потом еще, затем перед сном, и утром первым делом глянул на свежие сугробы в проблесках позднего декабрьского рассвета, на ровный и чистый, точно свежая скатерть, снег. Ни единого следа, даже птичьего – волки ночью не приходили.
Пока ехали, Пашка сообщил последние новости: Костя в офисе не появлялся два дня, мобильник выключил и где ошивается – непонятно. Андрюху выписали из больницы долечиваться дома, а у Сереги дела плохи.
– До Нового года точно пролежит, а дальше неизвестно. Инвалидность, наверное, оформлять будут.
Денис смотрел в боковое окно, чувствовал себя паршивее некуда. Он сам отправил Серегу в банк, вместо себя отправил! Подставил, получается, и вот молодой, здоровый мужик скоро станет инвалидом. Но даже если и не станет, то после таких травм сложно восстановиться, а иногда вообще невозможно, как тот же Гена с топором, например. Ну, с Геной разговор особый будет, а вот Серега не выходил у Дениса из головы, было так же погано на душе, как после Росляковой. Очнулся только, когда «тойота» остановилась с торца кирпичной девятиэтажки.
– Озерная четыре, – Пашка открыл дверь и выглянул наружу, – это ее, Садовской, дом. Тут ее родители жили, они умерли двадцать лет назад, сначала мать, потом отец. Он бизнес мутить пытался, вроде даже неплохо получалось. Потом сердце, и все закончилось.