— И все-таки! — попытался я настоять на ответе. Во-первых, это действительно было важно, а во-вторых, никаких иных идей меня попросту пока не посетило.
В этот момент, должно быть, малость опомнившись, Морозова сделала быстрый шаг в сторону Огинского, но тот остановил ее резким жестом:
— С вами позже, сударыня. И вообще, Надежда Александровна, не могу сказать, что вполне вами доволен! — согнал он с лица улыбку.
— Простите? — непонимающе нахмурилась девушка.
— Вот кто тянул вас за язык, когда вы недосчитались книг в библиотеке?
— Да, я уже поняла свою ошибку, — потупилась Надя. — Но вы же меня не предупредили, что вернетесь за книгами! — пролепетала она. — Я сперва и в самом деле подумала, что в доме побывал вор! А после уже поздно было отступать…
— Хвала Ключу, Петров-Боширов оказался столь же глуп, как и вы, сударыня! — скривился Сергей Казимирович. — Остается лишь сокрушаться о незавидной судьбе III Отделения, когда он встанет во главе губернской экспедиции — после возвращения в Питер есаула Семенова! Впрочем, сие уже не моя печаль!
— Петров-Боширов возглавит губернскую экспедицию? — кажется, эта новость удивила Морозову даже сильнее, чем само нежданное явление в зал Огинского.
— Должен же кто-то будет ее возглавить, — пожал плечами Сергей Казимирович. — А всех заслуженных офицеров бросил в застенки Конвой!
— И правильно сделал! — кое-как собравшись наконец с мыслями, встрял в разговор я. — Без помощи московских жандармов вам бы этот фокус с мнимой смертью нипочем не провернуть!
— Можно было исхитриться, — не согласился Огинский. — Но да, пришлось бы поднапрячься, конечно…
— Зачем вам вообще все это понадобилось? — перешел я в атаку. — Я сейчас о той подставе с пробоем в Петрополисе. Неужели впрямь рассчитывали убить Императора? И чем он вам не угодил? — сказано все это было в основном для ушей Нади, ибо на откровенный ответ я, разумеется, не рассчитывал.
Однако, вопреки моим ожиданиям, отмалчиваться Сергей Казимирович и не подумал.
— Сие была идея Романова. Вполне, кстати, в вашем духе сударь: ведь как раз вы неустанно прочили его семье трон, — хмыкнул Огинский. — Опала, обрушившаяся нынче на Светлейшего князя, ни о чем вам не говорит? Вот то-то же! Нет, добраться до Бориса VIII — да хотя бы даже до Цесаревича Иоанна — никто, конечно же, на такое всерьез не рассчитывал. Сие было бы уже слишком хорошо.
— Слишком хорошо? — ахнула Морозова. — Смерть Государя — слишком хорошо? Сергей Казимирович, да что вы такое говорите?!
— Но пробой, случившийся не где-нибудь, а в самой императорской резиденции, должен был наглядно показать, что дела далеко не столь ладны, как уверяет граф Бестужев-Рюмин со своими подпевалами, — не обращая на нее внимания, продолжил Огинский. — Что дýхи не просто стучатся к нам в дверь — они уже порог переступили! А значит, времена заигрывания с Китаем и терпимости к Америке безвозвратно прошли! Снова нужен тесный союз с Европой, и прежде всего — с Англией. А никто лучше Всеволода Романова с сей политикой не управится. Вот так-то, сударь, — развел руками мой собеседник.