Кивнув собственным мыслям, Маша обвела взглядом комнату, в которой доживала последние деньки — к началу учебного года всех первокурсников должны были переселить в одно казарменное крыло, на шестой, кажется, этаж. Эх, это ж снова придется делить жилье с соседкой! Так хорошо одной!
Машинально Муравьева скосила глаза на застеленную кровать справа от входа, несколько дней принадлежавшую некой молодой баронессе Остен-Сакен, девице некрасивой и тупой, как пробка — собственно, подобно пробке и вылетевшей после первого же вступительного испытания. Скосила — и обмерла: на покрывале, лениво шевеля мохнатыми лапками, по-хозяйски расположился огромный — с добрую ладонь — золотой паук.
«Приветствую, сестрица!» — слова возникли у Маши прямо в мозгу, но в том, что принадлежали они незваному восьминогому визитеру, у нее не было и толики сомнения.
Растерянно попятившись от паука, Муравьева вдруг поймала себя на неодолимом желании прикрыться. Удивление, вызванное этим чувством, на какое-то время даже затмило собой испуг: собственная нагота никогда ее не стесняла — так же, как ничуть не возбуждала чужая. А тут — на тебе, да еще и перед каким-то духом!
То, что перед ней именно дух, Маша поняла сразу.
Торопливо нагнувшись, Муравьева подняла с пола рубашку — кажется, ту самую, что минуту назад служила ей импровизированным полотенцем — и подтянула к груди, худо-бедно загородив аппетитные прелести. Мгновения, потраченные на это, дали ей время, чтобы немного собраться с мыслями, и, выпрямившись, она пробормотала:
— Злыдень бестелесный вам сестрица!
«А вы-то сами у нас кто, сударыня?» — насмешливо поинтересовался паук.
— Я — человек!
«Ой ли? Прям вот целиком и полностью?»
— На пятнадцать шестнадцатых, — буркнула Маша, поняв, что запираться бесполезно — не знал бы паук ее тайну, не стал бы задавать подобных вопросов.
«И на одну шестнадцатую — дух, — кивнул тот. — С прапрадеда пошло?»
— Согласно семейному преданию — с прапрабабки, — бросила Муравьева.
«Вот как? — вроде бы удивился ее странный собеседник. — Сие редкость. Обычно случается наоборот — человеческая девица и дух в образе мужчины… Но зато понятно, почему способности перешли по женской линии», — заметил он.
Не зная, что на это сказать, Муравьева лишь кивнула: ну да, мол, перешли, и действительно ясно почему.
«А я уж думал, III Отделение таких, как вы, еще перед войной повылавливало, — продолжил между тем дух. — А оно вот как оказывается…»
— Я весьма осторожна, — зачем-то пояснила Маша.
«Да, я заметил. Сколько вы сняли с лимита у сего доверчивого юноши?