» — указал паук кривой лапкой на второкурсника.
— Двенадцать мерлинов.
«Умно. Стольником он был — Стольником и остался. Сольется однажды до нуля — удивится, конечно, но решит, что обсчитался. Потом, конечно, проверит… Станет теряться в догадках. Но на вас всяко не подумает. Да и как тут подумать — ему же с детства твердили, что предел маны неизменен…»
— Только не для меня, — отметила очевидное для обоих собеседников Муравьева.
«Только не для вас, — поддакнул ей дух. — А позвольте поинтересоваться, сударыня, на сколько вы прокачались за все время? Начали, полагаю, с шестнадцати лет? Или даже раньше?»
— С шестнадцати, — сама не понимая, почему так поступает, честно ответила Маша. — Тогда я едва-едва тянула на Стряпчего, теперь — уверенный шестой уровень, Окольничий.
«И останавливаться на достигнутом, полагаю, не сбираетесь?»
— С какой стати? — пожала она плечами.
«Ну, например, потому, что красть нехорошо?»
— Это не кража, — поморщилась Муравьева. — Честная сделка — по-своему, конечно. Они, — кивнула она на второкурсника, — свое получают сполна. А за удовольствие нужно платить. Много, как вы сами изволили отметить, я не беру. И дважды ни с кем не ложусь!
«Ну да, второй раз уже не сработает, — продемонстрировал осведомленность дух. — Да и чаще, чем один раз в лунный месяц — тоже…»
Несколько секунд они оба молчали, должно быть, думая каждый о своем.
— Кто вы вообще такой? — отступив еще на шаг и присев на краешек своей кровати, спросила наконец Маша. — И что вам от меня нужно?
«О, прошу прощения, что не представился, как положено, — спохватился ее собеседник. — Меня зовут Фу-Хао. Я, как вы изволили догадаться, дух. Может быть, мы с вами даже родственники, хотя, конечно, весьма и весьма дальние — посему я и дерзнул панибратски назвать вас сестрицей. Приношу извинения, если сие было неуместно…»
— Что вам нужно? — повторила свой вопрос Муравьева. — Собираетесь сдать меня в III Отделение?
«Помилуйте, сударыня, к чему мне сие? — картинно всплеснул парой передних лапок паук. — Их дела меня не касаются. А вот об одной услуге я вас попрошу. И попрошу весьма настойчиво».
— Об услуге? — вздернула брови Маша. — И о какой же?
«Оставьте в покое молодого князя Огинского-Зотова».
— Что? — ахнула она, ожидавшая чего угодно, но только не этого.
«Я видел, как вы вокруг него вьетесь. А теперь знаю зачем. И говорю: забудьте! Ни мерлина из лимита молодого князя я вам не отдам, даже не мечтайте!»
— Не очень-то и хотелось, — с деланым безразличием бросила Муравьева.
«Насколько я могу судить — хотелось, и очень,