, но что, если не получится? Он так старался запомнить, сохранить каждую ее мельчайшую черточку, но с недавних пор не может вспомнить ее голос, интонации, забыл, как она говорит. Три месяца без Игры Воображения… как он мог забыть ее так быстро? Получится ли сейчас вспомнить ее? Надо потренироваться, пока он ждет. Практика в реальном мире. Вспомнить ее глаза. Ее смех. Нет, это не ее смех, так смеется Кэсси… давай еще раз. Вспомни ее смех… держись за него и не отпускай…
…отпустить все: она должна быть готова. Наверное, это даже нетрудно… Ведь что, собственно, держит ее в этом мире? Она не связана… свободна от семьи, свободна от любви, от мыслей и от реальности. Так разве не забавно, какой подключенной она чувствует себя… теперь в первый раз думая о том, чтобы оставить все это…
…все будет улажено, через час… понятное дело, девчонку нельзя оставлять бродить по свету, чтобы она рассказывала каждому встречному, что именно она обломала подключения, в этом у них с Эриком нет разногласий, и даже министерский советник признает, что несчастные случаи иногда происходят. В самом деле лучше всего, если девушка просто… если она никогда не придет в себя. Назовем это срывом. Он легко мог случиться, учитывая, ее состояние в прошлый раз. Ну а если нет, если ему придется… Он все сделает. Проследит, чтобы все прошло как надо. Пока она не подключилась, не распространила обновление, она является решением. Как только она выполнит свою работу, она станет проблемой, с которой так или иначе придется разобраться сразу.
Именно сразу, не откладывая в долгий ящик, и конец беспокойству, конец неопределенности. И впервые за долгое время он сможет расслабиться, никогда еще он не ощущал такого давления на себя. Боже, как же здесь душно! Открой это окно, просто небольшой зазор, всего лишь немного воздуха…
…воздух, сквозь который она движется и который движется сквозь нее… ранний утренний свет, прижимающий к окнам молочную белизну… само солнце… люди, окружающие ее, все эти незнакомцы, сотни тысяч их, спящих или бодрствующих, дышащих и мечтающих, держатся близко друг к другу внутри большого города… а дальше, миллионы и миллиарды людей медленно вращаются под солнцем или под луной… связанные даже с тараканами, что прячутся в стенах ее комнаты, даже с ними. Кожу покалывает, молекулы, которые заставляют ее касаться себя, искрятся и ликуют, резонируя с молекулами, которые составляют ее сейчас и здесь…
…вот опять дежавю. Та же девушка на заднем сиденье. Освальд снова занимает слишком много места на пассажирском сиденье. Она не склонна к фантазиям, но готова поклясться, что чувствует их, когда тормозит машину, чувствует темное притяжение клиники. И скверну, которая растекается отсюда, поражая дома и гостиные, спальни и сны… Похоже, эту технологию придется уничтожить безвозвратно: она настолько испорчена, что никогда не будет работать как надо. Все, что в ней есть, это одна большая человеческая ошибка. К счастью, не ее, потому что, если сейчас препарат не сработает, никто другой – министр, ученые, Том Освальд, их генеральный директор – никто из них не удержится на своем месте. Их похоронят знания, одобрения, сокрытие, и только она снова ускользнет в профессиональную невидимость. Так или иначе все уже почти кончено…