Но Кедрин вдруг отступил до того, как стало ясно, на чьей стороне удача. Отстранился и все, быстро, неожиданно, и вот уже между ними стол, мешающий Яну снова напасть. Ян сначала не понял, что вообще произошло, а потом обнаружил, что взгляд наемника устремлен куда-то за его спину. Обернувшись, он увидел в дверях Лер, наблюдающую за ними.
Она не была шокирована. Ян уже усвоил, что ее вообще тяжело вывести из себя, еще тяжелее понять, произошло это или нет. Там, где другая девушка уже злилась бы или плакала, Лер сохраняла змеиное спокойствие.
Он не ожидал увидеть ее сегодня, не здесь так точно. Он думал, что она снова будет танцевать на аукционе. Но она пришла сюда не в сценическом наряде, а в обычной черной майке и короткой джинсовой юбке, без косметики, без парика – волосы у нее были льняные, мягко падающие на плечи. Значит, у нее это свободный вечер… Но почему она все-таки здесь?
– Что происходит? – спросила она. Без возмущения, всего лишь с легким любопытством, словно увидела нечто занятное, но вполне обыденное.
– О Валетском беседуем, – отозвался Кедрин.
– И как он?
– Умер. Эйлера это почему-то волнует.
– Прекрати прикидываться идиотом, – Ян почувствовал, как гнев снова набирает силу. – Если меня что и волнует, так это твои методы предупреждения!
Однако Кедрин его по-прежнему игнорировал, он смотрел только на Лер.
– Я устал, – сказал он. – Я вообще не должен этим заниматься.
– Ты прав, дальше я разберусь.
Ян не собирался это допускать. Да пусть сюда хоть Папа Римский зайдет, и тот мало что изменит! Поэтому он готов был снова остановить Кедрина, но Лер это предвидела. Она была куда действенней Папы Римского: вмиг оказалась рядом, перехватила обеими руками руку Яна. Теперь нужно было или пропустить Кедрина, или оттолкнуть от себя Лер, силой, грубо, а этого он не мог, слишком уж тонкой и хрупкой она казалась в этом полумраке.
Она еще и на месте не осталась, двинулась к двери, увлекая его за собой.
– Идем, – коротко позвала она.
– Куда?
– Показать тебе кое-что хочу.
В коридорах звуки музыки и гром были слышны, но приглушенно, как нечто бесконечно далекое и неважное. Отсюда ушел даже персонал: кому-то нужно было работать, а кому-то просто хотелось праздника в свое свободное время. Освещение работало частично, только на определенном нормами безопасности минимуме, и казалось, что они перенеслись в какой-то лабиринт – или из другого мира, или из далекого прошлого.
Ян больше ни о чем не спрашивал, хотя маршрут был откровенно странным: в сторону от толпы, к перекрытой из-за шторма части корабля. Было во взглядах, которые то и дело бросала на него Лер, что-то такое, что заставляло его отказаться от слов. Он не хотел слышать, что будет дальше, он хотел испытать это. Злость, оставшаяся в душе после столкновения с Кедриным, перерождалась в нечто новое – но не исчезала, она все еще была энергией, требовавшей выхода.