— Твою ж, мать, взвыл я, наотмашь, как дубинкой ударяя по все увеличившемуся живому валу. В ответ какой-то жирный кроль, запрыгнув на спины товарищей, так вломил мне своей головой в лицо, что я перелетел через всю крышу и рухнул бы вниз, если бы в последний момент не успел уцепиться за пробоину в крыше и, не обращая на рассекшее ладонь ржавое железо и хлынувшую кровь, не смог подтянуться обратно.
Поздравляем! Ловкость +1.
Выносливость +1.
— Совместный удар! — Взревел Добрыня, — два, один!
Мы со всей силы обрушили стальные стержни на жалобно скрипнувшую крышу, по ней прошла еле видимая волна, вливаясь в тело Добрыни. Конечно, к нему от нас передалось только двадцать пять процентов мощи, но все же его удар стал почти в три раза сильнее, что незамедлительно сказалось на результате. Позвоночник неудачливого кроля треснул как сухая палка и нам на счет капнуло еще шесть очков опыта.
— Еще раз, на счет раз — вновь завопил Добрыня, — восемь, семь…
Вагончик все набирал ход, а я не знал, что делать. На миг я остановился, а затем завопил не хуже, чем Добрыня, — Абрам Моисеич! Старый ты хрыч! Сюда, живо!
Мигнуло и передо мной показался еле видимый призрак нашего посыльного. Он развалился в призрачном кресле, в распахнутом халате на голое тело и с фужером вина в правой руке.
Он не донес вино до губ, уставившись на меня округлившимися глазами, и тут Добрыня вновь проорал:
— Два, раз!
— С-сука! — Я на выдохе вмазал арматуриной по крыше, и Абрам Моисеевич подскочил на месте, заливая свой белоснежный халатик рубиновыми каплями вина.
— Твою ж, в бога душу, мать! Ты ж, слава Богам, вроде помер?! — Наконец-то очнулся он, — как ты меня смог вызвать?
— Кто помер, я помер? Ты чё, бессмертный, что ли?
— Ну вообще-то…
— … два, раз!
Я еще раз вломил по крыше, и Абрам Моисеич вообще выронил бокал из рук, окончательно портя свой фривольный халатик.
— Ну-ка вскочил, схватил подаренный мной тебе топор и убил всех гребаных зайцев! Живо!
Призрак вскочил и стал судорожно озираться, видимо ища подаренный ему топор, вернее душу топора, которой дух очень даже неплохо орудовал. Затем он остановился, и нахмурившись уставился на меня.
— А какого, собственно, хрена ты командуешь? По твоему приказу Калян нашел мои останки, упокоил их по всем правилам, теперь я свободен…
— … два, раз!
Грохот наших ударов заставил его еще раз подскочить, а я поднялся на ноги, схватил его за воротник халатика и притянул его лицо к своему, уткнувшись носом в нос:
— Слушай ты, хрен собачий, — прошипел я ему в лицо, — сейчас я сдохну от лап этих кролей, потом возрожусь где-нибудь в городе, найду там пару некромантов — извращенцев и прямой дорогой отправлюсь к твоей могиле, а затем заплачу извращугам сотню тысяч, чтобы они с твоим трупом такое сотворили… — я глянул на позеленевшее лицо призрака и с нажимом добавил, — мы друг друга поняли?