Разговаривала… Не только разговаривала, но ни капельки в этом не раскаиваюсь. Я лежала на боку, все ждала, когда же Ригерт уйдет, но он почему-то не торопился. Молчал, словно ждал от меня чего-то.
– Если, как вы говорите, князь играет нами, почему тогда он нас спас? – прошептала я.
– Потому что чем больше доверия, тем больнее потом, – уверенно ответил Шезми. – Такова его природа.
И неведомо, до чего бы мы договорились, но я услышала торопливые шаги Фелиции, она всегда ступала тяжело и немного шаркала одной ногой.
– Так, что тут у нас? – весело поинтересовалась она. – Мастер, не утомляйте девочку. Ей и так досталось.
– А мне что, не досталось? – буркнул Ригерт и заскрипел стулом, поднимаясь на ноги.
Я не стала оборачиваться, сделала вид, что заснула.
– Шли бы вы к себе, – проворчала Фелиция. – Она и без того плохо восстанавливается. Укус хорши та еще гадость.
– Ильса? – Он склонился надо мной, и мне больших усилий стоило, чтобы не разреветься, уткнувшись носом в подушку. Все то, о чем говорил Ригерт, словно разбередило едва затянувшуюся рану. – Отдыхай, – услышала тихое, – но все же подумай… обо всем. Не беспокойся, я никому ничего не скажу.
– Нечего говорить, – хрипло выдохнула я, – совершенно нечего.
И это могло стать чистой правдой.
Ригерт ушел, а Фелиция снова занялась мной. Она решила поменять повязку на плече, бинты присохли к краям раны, пришлось отмачивать. Потом она перебинтовала мне запястья, ее пухлые пальцы ловко порхали, управляясь с полосками чистого полотна. Я, уже по привычке, прикрывала глаза, чтобы не видеть болячку у нее на руке. От одного вида постоянно трескающейся коричневой корки меня начинало подташнивать. И почему Фелиция не забинтует ее? Настолько привыкла? Но раньше… ничего такого я не замечала.
– Вечереет, – бодро сказала женщина. – Кто сегодня у тебя дежурит?
Я пожала плечами.
– Может быть, Альберт?
Полные губы Фелиции растянулись в улыбке.
– Хороший мальчик. Он тебе нравится?
– Нравится.
– Я, когда на него смотрю, молодость вспоминаю, – голос лекарши сделался сладким до приторного, – конфетка, а не мальчик. Если понадобится снадобье от беременности, ты знаешь, у кого его брать.
– Спасибо, – я покорно кивнула, не желая ее разубеждать ни в чем. Пусть себе.
Мы были совершенно одни в лекарской палате. Я сидела, опираясь спиной об изголовье. Сквозь окно на пол падали розоватые лучи заходящего солнца, рисуя светлую дорожку по серому камню. Фелиция, подхватив таз с водой и старыми бинтами, направилась к выходу и там едва не столкнулась с мастером Бристом. Шустро шмыгнула в сторону, потому что Брист вошел широким шагом, ворвался, подобно темному вихрю. За ним процокала каблуками миниатюрная женщина средних лет, одетая роскошно, даже немного вульгарно. Я никогда не понимала, как можно носить платья с таким глубоким вырезом, что, казалось, грудь сейчас из него вывалится.