– Винсент, – все же прошептала я, – ты же… правда ничего такого?
– Совсем ничего, – весело ответил он, – клянусь, вот ничего такого. Доброго утра тебе, моя радость.
И в глаза брызнул солнечный свет. Я снова была у себя в кровати.
* * *
Мастер Брист, хоть и вырезал из дерева замечательные штуки, оказался знатным мучителем. А я уже и начала забывать, как это – трусцой за водой по холодку, когда солнце только-только взошло и пахнет не пылью, взбитой на дороге, а травой, росой и туманом, спрятавшимся в овраге.
Итак, мы бежим. Мастер Брист заставил нас одеться легко, только штаны, рубашка и легкие башмаки. Мне их выдали накануне, и я долго и с изумлением рассматривала легкий пористый и гибкий материал, из которого была вырезана подошва. Дав нам задание обежать среднее кольцо замковой стены, сам Брист уселся на большой камень-валун, неведомо кем завезенный во двор, и невозмутимо раскрыл небольшую книжечку, где графитовой палочкой делал пометки.
Вот мы и бежим, как сказал Орнус Брист, чтобы укрепить тело и закалить дух. Альберт – впереди всех, ноги едва касаются земли, а я думаю, что он жульничает, прибегая к своему второму дару и позволяя воздуху просто себя нести. Я – следом. Мне нетрудно бежать, я привычная. А Габриэль и ар Мориш плетутся позади, потому что ни он, ни она совершенно не приучены к таким вот пробежкам.
После того случая, с выпоротой задницей, его герцогство старательно делает вид, что меня больше нет. Даже не смотрит в мою сторону, вернее, изо всех сил притворяется, что не смотрит. А я временами ловлю его тяжелый, неприязненный взгляд, но стоит только обернуться – и снова он напускает на себя ледяное равнодушие. Как ни странно, мне почему-то его жалко. Несмотря на все эти дурацкие и обидные выходки, несмотря на то, что он не изменился ни на чуточку. Я нутром чувствую в нем какой-то надлом. То ли порка на него так подействовала, то ли он всегда таким был, а я не замечала этого под напускной бравадой. Опущенные уголки губ, ранняя морщина меж бровей, вечно напряженные плечи, поднятые, словно ожидает удара от неведомого противника. Впрочем, что удивительного? Хорша его знатно гоняла. А перед этим она убила Геба. Эх, поговорить бы с ним, вдруг помиримся? Но решимости не хватает. Кажется, что он посмеется надо мной или в очередной раз назовет как-нибудь обидно. А совсем не хочется, чтобы меня обижали. Устала я от этого. Хочется тепла. А в ар Морише – только лед, колкий, жалящий, он живет в его синих глазах, и я не вижу там ничего, кроме зимней стужи.
Я бегу, перебирая ногами, смотрю на редкие кустики зеленой травы, что пробиваются сквозь гравийную насыпь, а сама…