Я указала рукой на подъезд и сама зашагала в нужном направлении. Алекс ступал рядом, задавая какие-то вопросы, не имеющие ничего общего с моим отцом, моими проблемами или — и за это я была особенно благодарна, — моими отношениями с Олегом. Вольный упрямо притворялся, будто ничего не знает, и делал это до такой степени реалистично, что даже я поверила. Надо же, бывает, люди в самом деле ведут себя тактично.
Жаль, что это случается довольно редко.
Лифта в моем подъезде не было, и мы с Алексом вынуждены были подниматься по ступенькам. Я минут пять рылась в собственной сумке и уже отчаялась было, но всё — таки нашарила в потайном кармане нужные ключи.
Войти в родную квартиру было чем-то вроде возвращением в спасительное родительское гнездо. Затхлый воздух, пыль — всё это меня не смущало, всё это легко можно оттереть, убрать, привести в порядок. Я наслаждалась уже одной мыслью, что смогу эти несколько дней провести по своим правилам, поступая так, как мне одной в голову взбредет, и ничье постороннее мнение не сможет меня остановить.
— Дома хорошо, — прошептала я несколько очарованно, осматриваясь в квартире. — Так давно здесь не была, теперь даже не понимаю, почему…
— Это хорошо, когда есть пристанище, — кивнул Вольный.
— У тебя нет?
— Я свой дом так и не нашел, — отрицательно покачал головой он. — Родительская хата в деревне, это покосившееся дореволюционное строение, точно не то место, где я планирую проводить большую часть времени. Мне там, если честно, просто отвратительно. Да и мы не общаемся.
— Ну ты же где-то живешь.
— Живу, конечно же, — согласился Алекс. — У меня есть квартира. Однушка с тараканами.
— Так ты же.
— Выигрываю миллионы? Да, — кивнул он. — Но легкие деньги легко и уходят. У меня нет мотивации это бросить, нет мотивации и копить.
— Это как-то…
— Странно?
— Да, — честно кивнула я. — Это очень странно. Я никогда прежде не встречала человека, который так смотрел бы на жизнь. В моем кругу деньги всегда имели значение. Папа греб их просто потому, что любил деньги. Мы с мамой не страдали такой корыстностью, но я пожалела об этом, о том, что у мамы не было огромных сбережений, когда она заболела.
— Мне не о ком заботиться, — промолвил Вольный. — Дома я разве что ночую, и то нечасто. Моя жизнь пока что — калейдоскоп игр и денег. Я не забочусь о будущем. Пока что. Возможно, где-то там заблудилась моя мотивация, и я однажды её найду. А пока как живется, так и живу. Подрабатываю Робином Гудом, когда есть такая возможность. Может, хоть часть грехов с себя сниму.
— Верующий?