Нельзя. Это всё магия, играющая в моей крови, это не мои истинные желания.
— Нет, но мы ведь жених и невеста, — дразня, Людвиг придвинулся ко мне ещё ближе. — И я подумал, почему бы нам не убедить нашего драгоценного гостя в том, что это правда? Разве есть что-то страшное в том, что двое влюбленных проводят ночи вместе, не дожидаясь благословения?
Страшного ничего не было. И Людвиг манил, будто тот магнит. Я привстала на цыпочки, чтобы быть совсем близко к нему и смотреть в глаза, опустила ладони на его широкие плечи и потянулась к мужчине, почти сдаваясь. Пообещала себе, что это будет всего один поцелуй… Только вот после него я не смогу остановиться.
И стоит ли оно того? Рисковать?
Я застыла, чувствуя, как дрожит моя магия. Как желает, чтобы я поддалась… И заглянула ему в глаза, пытаясь отыскать ответ на свой вопрос.
И понять, посмею ли я рискнуть.
Глава десятая. Людвиг
— Это что? — поинтересовался я, не особенно скрывая звеневшие в голосе раздраженные нотки.
— Дворец Бракосочетаний, — пояснил Зигфрид, устроившийся на моем плече. Вообще-то, фамилиары должны были передвигаться самостоятельно или на своих хозяевах, но из поместья в поселок был не такой уж и близкий путь, запрягать карету мы не стали — потому что у нас не было кареты, а в телеге кататься с досмотрщиком как-то не слишком приятно, — а Гера устала бы, если б эта жирная, разъевшаяся пернатая скотина сидела бы у неё на плече.
Моя Берта, как птица более легкая, тонкокостная, по её собственным словам, устроилась на плече у Гертруды и то и дело поворачивалась к Казимиру, сверкая чёрными глазами-бусинами. Было видно, что особой радости от того, что здесь находится досмотрщик, она не испытывала, но не спорила, не ворчала, вела себя спокойно.
Понимала, какими могут быть последствия, если начнет возмущаться.
Я тоже понимал. Хотя мне лично хотелось сейчас врезать этому Казимиру.
Впрочем, от него была и некая польза. Если б не этот человек, то никогда бы Гертруда не согласилась выйти за меня замуж. А это было нужно… Как мне показалось, нам обоим. Она пока что, правда, отчаянно сопротивлялась этой мысли, но, уверен, рано или поздно даже такие упрямые девицы, как она, сдаются. И она сдастся.
Даром, что выставила меня вчера за дверь, ещё и заклинанием так приложила, что до сих пор спина болит. Я — не ребенок, ныть не буду.
Хотя желание прижать её где-нибудь к стене и всё-таки сорвать это платье никуда не подевалось. Никогда мне прежде не отказывала ни одна женщина, эта — первая, и кто она мне?!
Родственница!
Невеста!
Проклятая ведьма…