И верят же в этот бред!
Сколько я знавал ведьм, ни одна из них ни на пике страсти, ни в любое другое время из красотки в чудовище не превращалась. Разве что маску какую-то на лицо наложит, чтобы быть красоткой, да пугает пару часов всех окружающих, с кем только столкнется. Но негоже взрослому мужчине пугаться девушки с зеленой мазью на лице!
Гертруда — и в этом не было никаких сомнений! — была осведомлена о другой стороне этой легенды, вещающей о том, что ежели инквизитор предастся греху с ведьмой, вся его красота выгорит, и сам он превратится в самое уродливое существо на свете.
Боялись все ведьмы уродцев или нет, но что-то мне подсказывало, что просто так покорить эту конкретную мне будет не так уж и просто. А придется, если мы не хотим расстаться со всем наследием фон Ройсса и навеки попрощаться с его денежками.
В конце концов, инквизиторы привыкли к хорошей жизни. Да и ведьмы не прочь насладиться комфортом.
— Руки убери, — прошипела Гертруда, упираясь руками мне в грудь. — И отодвинься, извращенец. Поди сожги кого-нибудь другого!
— Ну зачем же жечь? — протянул я. — Что за глупости? С такой красивой девицей надо обходиться ласково…
— Зигфрид! — позвала она кого-то, очевидно, того самого петушка с обгоревшим хвостом. — Зигфрид, клюнь этого плешивого инквизитора…
Я ухмыльнулся. С моей плешью все в порядке — потому что её просто не существует. А вот птичка, кажется, не спешит клеваться. И атаковать тоже.
— Гертруда! — вместо этого провозгласил её… фамилиар, вероятно? — Гертруда, не позорь род Аденауэр! Успокойся и выслушай своего родственника!
— Дальнего родственника! — фыркнула ведьма. — У нас нет общей крови, разве что пару капель!
— И это просто замечательно, — проворковал я. — Иначе могли бы быть проблемы…
— Какие такие проблемы? — нахмурилась девушка.
Нет, хороша! Пламенная такая, живая, гибкая, жаркая… Должно быть, страстная не только в разговорах. Всегда любил пылких женщин! Вот только их, к сожалению, не найдешь в дворянских семействах, там как не бледная моль, так не менее бледная поганка. А селянки, кровь с молоком, конечно, могут задать жару, но что с ними потом-то делать? Нет, у женщины должно быть все: и страсть, и ум, и красота!
А обладать одновременно этими качествами в нашей стране могли только ведьмы. Нежные руки, тонкий стан, красивое лицо — и немало перца в отношениях. Абы только не в каком-нибудь мешочке, потому что потом этот перец как высыплют в глаза, не отмоешься.
— Близкие родственники в нашей стране не могут сочетаться браком, — сообщил я наконец-то Гертруде, поняв, что молчание затягивается. — А нам это просто необходимо.