Максим жаждал умыться, но пришлось ждать, пока омовение совершит хозяин. Только после этого рабы смели войти в термы.
Купальни в доме сенатора были не столь великолепны, как общественные, хотя поражали взгляд обилием мрамора, серебра и перламутра. Но, увы, там не было простора, а помыться хотели не меньше сотни человек - вероятно, почти вся мужская прислуга в доме. (Женщины купались по утрам.) Выходит, в доме обитало рабов двести. Максим поморщился: «Хуже общежития. Не завидую Марцеллу». Он допускал, что римляне обращают на рабов не больше внимания, чем на мебель, но все же… «Купаешься - вокруг толпится сотня слуг, прогуливаешься по двору - в сопровождении свиты, одеваешься - как перед зрительным залом».
Торопливо ополоснувшись, Максим с бестиарием снова проскользнули в комнату рядом с кухней, наскоро перекусили. Максим твердо решил добиться позволения выйти из дома. Догадывался: сенатор Марцелл не каждый день проводит, запершись в четырех стенах. Бестиарий - телохранитель следует по пятам за хозяином, следовательно, не может одновременно наблюдать за ним, Максимом. Актер не был уверен, позволят ли ему выйти из дома без присмотра.
Причитавшийся ему кусок пирога Максим взял с собой, предназначив Титу Вибию. Подозревал, что благодетель не всегда ест досыта. Завернуть пирог было не во что, и Максим, выйдя во двор, сорвал несколько листьев.
Повернувшись, неожиданно обнаружил, что за ним с удивлением наблюдает хозяйка дома. Максим смутился, чувствуя, как нелепо выглядит, сжимая в масляных пальцах кусок пирога.
Сервия смотрела вопросительно.
- Тит Вибий, - только и промолвил Максим в свое оправдание.
Хозяйка спокойно сказала что-то одной из служанок. Смуглая девушка, точнее девчушка, умчалась со всех ног, и так же, вприпрыжку, вернулась, неся корзинку. Максим благодарно поклонился хозяйке, опустил пирог в корзинку. Сервия прибавила еще несколько слов, девчушка вихрем слетала в кладовую, принесла пару яблок и груш. Максим снова поблагодарил. Сервия, смотревшая на него без тени улыбки, отвернулась и ушла прочь.
Максим вознамерился отправиться прямиком к Марцеллу, но бестиарий пояснил, что так не делают. Самые знатные посетители, говоря о рабах и вольноотпущенниках, прежде обращаются к управителю. Тот, если находит нужным, докладывает хозяину.
«Бюрократы!» Максим смиренно поплелся разыскивать управителя. К счастью, переговоры с ним не заняли много времени. Вероятно, управитель получил насчет гостя точные указания, потому что повел прямиком к хозяину.
Марцелла они отыскали в библиотеке. Сервия сидела напротив брата и под его диктовку что-то писала. Марцелл, прервавшись, с досадой обернулся к вошедшим. Максим принялся объяснять, что хочет пройтись. Марцелл, торопясь вернуться к письму, энергичным кивком велел бестиарию сопровождать гостя. Тотчас забыл об обоих. Максим, выходя, спиной чувствовал настороженный, цепкий взгляд сестры сенатора.