Мои метеорологические наблюдения печатались в летописях Главной Физической Обсерватории, и кому-то вздумалось заглянуть в них. Оказалось, что в некоторые из холодных и свободных от учений дней термометр minimum не опускался до -25 С°, а иногда доходил только до -15. Г-ну Директору сделано было надлежащее замечание, хотя интимное, но все-таки очень неприятное ему и заставившее его поднять гонение на метеорологическую станцию и на меня как виновника всей неприятности. Хитро приступил к этому г-н директор.
Он знал, что вскоре после пожаров меня приглашал И.А. Григоров преподавать взрослым дочерям его физику и естественные науки, которые как находящимся у него гувернанткам, так и преподавателям в уездном училище, были неизвестны. Еще две дамы: г-жа Полежаева, старшая дочь г-на Григорова и г-жа Пфейфер, жена управляющего приисками В. И. Базилевского, заявили желание познакомиться с этими науками. Григоров уже уехал с семейством в свое костромское имение, дочери его поступили в цюрихский университет, покончили курсы и вышли замуж: старшая за профессора Шмуцигера, а младшая за В.И Базилевского, а обе дамы, учившиеся у меня, были матерями нескольких детей. Но г-ну директору показалось это злоупотреблением, наносящим вред женской прогимназии, имевшей тогда только 4 класса. Знал также из моих рассказов о той квартирной гонке, которую я испытал в Кежме, и те затруднения, которые я испытаю при перемещении станции с одного места на другое.
Этого было достаточно, и вот как оригинально он воспользовался этими сведениями. В Енисейске пригрозил владельцам домов неприниманием детей в прогимназию, с исключением даже находящихся в ней, ежели бы осмелились пустить меня на квартиру, а в Иркутске чрез главного инспектора училищ Восточной Сибири вступил с доносом на меня в незаконном занятии обучением детей по домам, в ущерб как мужским, так и женским учебным заведениям. За отсутствием генерал-губернатора, правил тогда делами Восточной Сибири генерал Шелашников[381], старик, едва узнававший людей, и забывавший уже то, что сам за полчаса пред тем приказывал. И вот главное правление Восточной Сибири распорядилось взять с меня подписку: впредь не заниматься никаким – ни учебным, ни ученым делом. Последствием всего этого было перекочевывание станции по пяти квартирам в продолжении полуторагодичного времени, и прекращение наблюдений за весь август 1881 года. Я обратился с просьбами к г-ну министру внутренних дел и в Главную Физическую обсерваторию, и из Петербурга получено предписание, отменяющее постановление Управления Вост. Сибири, касающееся меня. При объявлении этого предписания я просил копию с него препроводить его высокородию г-ну директору во избежание всяких могущих случиться жалоб, доносов и кляуз, и копия эта была поднесена ему во время веселой закуски с коньяком и шампанским, в день его именин, 6 декабря.