Пока мы дошли до Томпсоновой протоки, утро потускнело и пасмурно насупилось: явно собиралась гроза. Вода в протоке клокотала, серое небо чернело и чернело, потянуло жестким холодом, и все стало беспросветно и неприютно.
Джо Беттенкур сказал:
— Я столько прошел не просто так, а поплавать — и дождь не дождь, а плавать буду.
— Ну и я буду, — сказал я.
— Ты-то уж не суйся, — сказал мой двоюродный брат Мурад. — Сначала мы с Джо проверим, можно тебе или нет. Ты плавать-то правда умеешь?
— Иди ты, — сказал я.
Так я всегда говорил, если мне казалось, что меня кто-нибудь ненароком обидел.
— А все-таки, — переспросил Джо, — умеешь?
— Еще бы не уметь! — сказал я.
— Его спроси, — сказал мой братан Мурад, — так он все умеет. Все лучше всех.
И оба они не знали, до чего же я не был уверен, что умения моего хватит, чтобы нырнуть и переплыть холодный бурливый поток. По правде говоря, при виде этой черной клокочущей воды меня одолевали страх, задор и обида.
— Иди ты, - сказал я воде.
Я вытащил и надкусил бутерброд, а Мурад хлопнул меня по руке, так что я чуть не уронил бутерброд в воду.
— Сплаваем, тогда будем есть, - сказал он. - Ты чего, судороги захотел?
Про это я начисто забыл - так меня одолевали задор и страх.
— Подумаешь, - сказал я, - от одного бутерброда судорог не бывает.
— Сплаваем - вкуснее покажется, - сказал Джо.
Он был очень добрый парень. Он знал, что я трушу, и понимал, что храбрюсь. А я знал, что и он побаивается, но понимал, что соображает он получше моего.
— Ладно, - сказал он. - Переплывем, отдохнем, потом обратно, оденемся, закусим, а там, если гроза не пройдет, то и домой. Пройдет - еще поплаваем.
— Где ж она пройдет? - сказал мой братан Мурад. -Собрались плавать, так и давай: раз-два - и домой.
Тем временем Джо уже раздевался. Мой братан Мурад тоже стал раздеваться, и я за ним. Мы стояли нагишом на берегу и глядели на взбаламученный поток. Лучше бы, конечно, в него не нырять, но другого достойного пути в воду не было. Шагом входить - значит, какой же ты пловец! Прыгать солдатиком хоть и не совсем позорно, а все же не дело. А в воду уж так не тянуло, такая она была недобрая, взбаламученная и угрюмая. Правда, был в ней и какой-то вызов: из-за быстрого течения другой берег казался дальше, чем на самом деле.
Джо нырнул без разговоров. Не стал разговаривать и мой братан Мурад. Два всплеска, секунда-другая - мне они показались долгими днями, пригрезившимися в зимнем сне: мне ведь было не только страшно, а еще и очень холодно. Слов у меня на уме набралось с целую книгу, и со всеми этими словами на уме я нырнул.