Недавно я был в помещении бывшей 18-й украинской школы на Мариинской улице. Рядом со школой живут немцы. Они порубили всю мебель школы на дрова. В школе находились два чудных рояля. Один из них немцы уже уничтожили и сожгли. Такая же судьба ожидает и другой рояль. Директор школы и завхоз терроризированы и защитить имущество школы не могут. Чуть что немцы угрожают им револьверами. Впрочем, удивительно, как они еще работают. Управа им не платит денег. По-видимому, они живут тем, что понемногу продают на базаре школьное имущество.
18 февраля
Жена мне рассказывала, что под влиянием голода у большинства знакомых ей женщин прекратились менструации. Это одна из причин их нервного настроения.
Мне часто снятся вкусные блюда. Во сне мы поедаем мясные котлеты, ветчину, масло, пирожные. О, да! Особенно много пирожных и конфет! Количественно мы едим сейчас много, но качественно мы продолжаем голодать. Нам не хватает животных белков, жиров, сахара и витаминов. И все же наше положение гораздо лучше, чем полтора месяца тому назад.
23 февраля
На кладбище не зарывают, а складывают трупы. Мертвецы окоченели в самых причудливых позах. Могилы не роются, так как земля мерзлая. Когда начнется оттепель, эти груды трупов будут гнить.
25 февраля
Протезные мастерские, которыми я заведовал, закрылись недели две тому назад. Не было заказов. Рабочим я выплатил жалованье. А сам остался без заработной платы. Кроме меня не получили денег бухгалтер и Н. М. Шевченко. Теперь я безработный, если не считать, что я числюсь еще при университете. Но там нет никакой работы. Поэтому меня могут мобилизовать в качестве врача и послать куда-нибудь. Это было бы очень нежелательно.
5 марта
Отдел здравоохранения управы направил меня к врачу немецкой комендатуры, доктору Вернике, для работы в медицинской комиссии по отбору рабочих, посылаемых на работу в Германию. Вернике принял меня вполне корректно. К счастью, все места в этой комиссии были уже заняты другим врачами. Говорю «к счастью», потому что работа в этой комиссии, как мне говорили, сводится к выполнению жандармских функций. Врачи под давлением немцев принуждены признавать здоровыми людей заведомо больных. Доктор Вернике заявил мне, что в ближайшее время он пошлет меня в Германию для сопровождения в качестве врача транспорта рабочих, направляемых туда на работу. Я сказал ему, что я после голода чувствую себя еще очень слабым и боюсь, что не вынесу путешествия. Он мне ответил, что кормить меня будут очень хорошо, что я поправлюсь и что по приезде в Германию я получу двухнедельный отпуск. Возражать не приходилось, во-первых, потому, что я безработный и меня все равно немцы куда-нибудь послали бы на работу; во-вторых, потому, что приобретенная мною мука быстро тает и ее не хватит нам до лета: уезжая, я освобождаю свою семью от лишнего рта и, наконец, потому, что я постараюсь использовать эту поездку, для того чтобы пробраться к моей матери, живущей в Ницце, на юге Франции. Может быть, мне удастся найти себе там работу, перевести туда семью и прожить в неоккупированной немцами зоне до конца войны. Если бы это удалось, это спасло бы семью от ужасов голода и войны. Моя мать живет в Ницце с 1904 г. Ее там все знают. Это обеспечит мне устройство на работу до конца войны.