и Красного кабачка
[44] тянутся сплошные строения, а затем уже начинается голое шоссе с болотистыми пустошами, перерезанными лентообразными полосами рельс.
Приезжайте сюда рано утром, когда чуть светает, когда ещё не дымятся фабрики и спят рабочие… Приезжайте и станьте около Средней рогатки… Стойте и любуйтесь… Вы увидите целое полчище медленно движущихся бродяжек… Тут есть пожилые и совсем юные, есть старики и дети… Все ободранные, полуногие, в лохмотьях, некоторые убогие, с обезображенными лицами, с такими физическими недостатками, которые вызывают ужас и отвращение, раньше сожаления и сострадания. Всё полчище — голодное, измученное, изнуренное, истомленное. Некоторые 2–3 дня уже не ели и eдва двигаются…
Куда же все они двигаются?
— В столицу.
— Зачем?
— За шубой!
??
— Да, за шубой. В прямом, а не переносном смысле. В статьях «Среди бродяжек» мы рассказывали о постоянных путешествиях, совершаемых бродяжками, которых высылают, а они самовольно возвращаются в столицу… Это своего рода «вечное движение», вечное брожение и скитание, стоящие очень дорого казне и не достигающая ровно никакого результата. Куда вы выселите колпинского или шлиссельбургского мещанина, когда в Колпине и Шлиссельбурге у него ни кола, ни двора нет, как нет ни занятий, ни работы, ни пристанища? Что он будет там делать по водворении? Петербург велик; здесь он прокормиться как-нибудь подаянием или кражами, а в Колпино ему нигде куска хлеба достать. И он идёт обратно. Идёт сейчас же по водворении. Чем он рискует? Новой высылкой? Риск невелик!
Послушайте, что говорит бродяжка, самовольное вернувшийся девятнадцатый раз.
— Если бы нас не высылали, хоть с голоду помирай! Я нарочно не беру паспорта из волости, потому что с паспортом пропадешь. Без паспорта нас «заберут», посадят в тепло, обуют, оденут, а с паспортом хоть с голоду помирай, никому дела нет. Вот примерно теперь мы идём в Питер все без паспорта, все высланные. Значит, нас сейчас же заберут. И хорошо. Недели две мы посидим, отдохнём, поедим, поправимся, потом недели две нас поддержат в пересыльной; здесь каждому дадут по полушубку, тёплые валенки и отправят на родину этапом. Повезут в вагонах, Будут кормить дорогой, захвораешь — лечить станут. Чем не житьё? Доставят на место, спросят: «шубу хочешь отдать?» Зачем отдавать? «Нет, мол, не хочу». Ну и оставят тебе шубу. Эту шубу сейчас «по боку». Выручишь рублей пять и обратно в Питер, за другой шубой. Я вот шестнадцать штук получил. Только и живу этим. Летом нам вместо шуб армяки дают, те дешевле, а тоже хорошие, новые армяки.