Разбудили нас крики радости, смех и музыка снаружи. Какая-то девушка бежала по деревне, разнося радостную весть. Остальные толпами вываливали на заснеженные улицы, радуясь и встречая тех, кого мы ждали больше всех.
Мужчины вернулись. Папа вернулся.
Мама выбежала на улицу, забыв даже как следует укутать меня и бросилась в толпу, ища взглядом своего мужа. Вернулось очень много мужчин, но среди них было трудно найти кого-то конкретного. Через полминуты и я, и мама уже начали было беспокоиться – у нас с ней вообще эмоции часто совпадают – но я заметила нашего бородача первой и, махая ручкой, стала кричать:
– Папа! Папа пришел! Мам, папа пришел! Па-па-а-а!
Она тут же бросилась к нему, и мужчина, покрытый свежими ссадинами и порезами на лице и руках, своими огромными лапищами обнял нас гулко смеясь. Звук его радостного голоса был похож, клянусь, на рев чертова медведя. Но рев этот был так сладок и так приятен слуху!
У всех мужчин при себе было оружие, а в большой телеге они тащили блестящие штучки, маленькую горстку монеток и мерзлые туши, зерно и покрытый инеем хлеб. Мы были грабителями, но какая, к черту, разница, если эти суровые, жестокие мужики делают это ради счастья и смеха детей?
Я звонко засмеялась.
* * *
Время шло. Зима закончилась так же быстро, как и началась. Все в деревне почувствовали дуновения теплого ветра, принесенные морем. Вслед за ними ледяные волны смыли с неба серые тучи, и выглянуло долгожданное солнце. Нам с мамой повезло – судя по всему, мы довольно хорошо перенесли зиму, в отличие от некоторых. Глава деревни пытался помочь всем, но в конечном итоге героем этого года стала мать, благодаря которой от голода умерло всего несколько детей, по пальцам можно пересчитать. По меркам моего прошлого мира это звучало бы ужасно. Но здесь, в этом времени, это стало настоящим счастьем. Деревня пережила эту зиму. Жизнь продолжается.
Когда снег почти везде растаял, люди на улицах стали готовиться к сезону посевов. Может даже настало время собирать озимые культуры. Мама стала часто сидеть вместе со мной у открытого окна без стекол, с одними только ставнями. Не смотря на то, что люди были измучены голодом и холодом, я с жадным удовольствием разглядывала их, радующихся приходу новой весны. Кто-то тащил каменные и полностью деревянные тяпки, у кого-то нашлись даже лопаты, в общем – деревня оживала от сна длиной в сезон. Отца опять видела редко – он одним из первых ушел добывать пропитание, то с луком за плечами, то с внушительного размера тяпкой.
Возвращался он уже после заката, но всегда приносил домой или огромный кусок туши лесного зверя, или корзину диких растений – овощей, ягод и кореньев. Последним, правда, должна заниматься моя мама. Как поняла, отец отчаянно старается уберечь ее от этой участи, напирая на тот факт, что ей нужно следить за мной. Вот еще! Между прочим, я почти что самостоятельная личность! Да, ходить еще не научилась. Разве что с прочной опорой, да и то неуверенно, но могу уже дома одна посидеть!