– Майя, сиди в кроватке, – строго сказала мама и грозно взглянула на меня, – поняла?
Уверенно кивнула, глядя на нее со смесью недоумения и неожиданности на лице. Такой ее еще не видела, и хоть мать наверняка гордилась мной, но, тем не менее, боялась повторения прошлогодних событий.
– Вот, забирайте… – вздохнула она, открывая дверцу погреба в полу.
Воины начали один за другим вытаскивать мешки с зерном из ледяного погреба, как вдруг домой заявился отец, порядком пьяный и с откушенным куском хлеба в руке.
– О, а я все думал… – он облокотился на дверной проем и надкусил черствый хлеб. – Кохда ш я ваш увишу.
Капитан обернулся и взглянул на моего отца, нагло уставившегося на приезжих воинов.
– Боги и духи, и ты туда же… – вздохнула мама и прикрыла лицо ладонью.
– Да ладно, Хельга, милая, – ухмыльнулся отец. – Давно хотел посмотреть на тех, кто грабит свой же народ.
– Борт, – капитан положил руку на плечо моему отцу, однако тот тут же одернул его. – Успокойся. Ты знаешь закон, знаешь, для чего это нужно.
Отец, откусив еще кусок хлеба, плюнул мякишем в лицо одноглазому капитану. Тот лишь раздраженно вздохнул и смахнул с лица пережеванную пищу.
– Борт, я прошу тебя… – капитан сделал шаг вперед.
– Вургар, явла дритт, поединок! – выкрикнул в лицо капитану мой отец.
– Ты пьян, Борт.
– Капитан, он оскорбил вас… – воины стали медленно доставать палицы.
– Не надо. – Вургар остановил их жестом руки. – Он сейчас успокоится.
Обстановка накалялась. Папа, покачиваясь из стороны в сторону от количества выпитого, криво ухмыльнулся и сделал глубокий вдох.
– Фанн фитта, фокк дрег, ду сопарр йавель..! – на одном дыхании, будто скороговорку, проматерился он, прежде чем мать закрыла мне уши руками. Причем и после этого продолжал сыпать отборным северным матом, но я этого уже не слышала.
Наконец, отец успокоился. Все присутствующие заметно покраснели от потока ужасной брани, которой окатили капитана. Наверняка ощущения, как от ночного горшка, надетого на голову.
– Дра тиль хельватте, дин стагге фанн! – напоследок выпалил отец и, плюнув себе под ноги, вышел из дома. – За мной!
Все солдаты побросали мешки с зерном и вслед за моим батей, чьи яйца, наверное, своим весом могли потопить корабль, выбежали на улицу.
– Вот… – мать, едва сдерживаясь чтобы самой не сматериться, прикусила губу. – Вот почему ты вся в отца?!
Она зло посмотрела на меня, но ее ярость длилась недолго. Неожиданно быстро улыбнулась и крепко обняла меня, прижимая к себе.
– Хочешь посмотреть, да? – вздохнула, уже зная мой ответ.
– Хы-хы, дыа!