Алхимия на континенте была под запретом. Под строжайшим запретом. А в нашем королевстве и вовсе смертную казнь за собой влекла, а потому… побледнела я. Ведь аспид, тот что у меня, его магам и даже архимагам не достать никак, но что с теми, кто среди людей жил и о коих лорд Агнехран знал? С ними что будет теперь?!
Вот змея же, а! Кто бы ей язык укоротил, твари такой?!
И в смятении посмотрела я на Агнехарана, а тот сидел, насмешливо глядя на меня, на губах его играла улыбка загадочная, в глазах смешинки плясали, и в целом — взбешенным и гневным архимаг не выглядел. Авось… пронесёт?
А маг, весело подмигнув мне, властно и холодно ответил ведьме:
— Время вышло. Где выход вам известно.
И вернулся к схеме, безразличный совершенно к тому, что позади него стоит самая могущественная ведьма современности! А это было зря! Очень-очень зря! Потому что он не только одну из Верховенствующих оскорбил, он с пренебрежением отнёсся к женщине, абсолютно уверенной в своей неотразимости и красоте. И именно это привело её в бешенство и ярость, которые ведьма почти не контролировала.
Вспыхнул гнев, заискрилась бедой-опасностью сила ведьмовская, взметнулись чёрные волосы, воссияли синие глаза, вскинула руку ведьма и сорвались с её алых губ слова страшные, слова вечные, слова… которые каждая ведьмочка учила перво-наперво, ведь любимой каждая быть хочет, а соблазн приворот использовать он завсегда есть!
И не сдержала я испуганного возгласа, в порыве прижав ладонь к блюдцу серебряному…
Да кто бы знал, чем всё обернётся!
Ладонь, к холодной поверхности блюдца серебряного прижатую, вдруг обхватили пальцы горячие, да обхватили с такой силой — что и не высвободишься! А после рывок и пространство сминается, а я потрясённо смотрю на мага, что протащив по столу моему и своему, прижал к себе, обнял, в защитном жесте вскинул руку и отшвырнуло заклинанием самую древнюю ведьму современности! И с нею часть стены, и окно, и шкаф какой-то. И от того стали видны мне горы, самые вершины снегом покрытые, а ещё холод ворвался зверский… А я три года ни холодов ни снега и в глаза не видела, но несмотря на запах мороза, чудился мне другой, родной аромат леса моего Заповедного, словно охранябушка весь им пропитался, а теперь вот и со мной делится.
Секунд десять мне так казалось!
А опосля рванулась я, из тёплых объятий пытаясь безуспешно вырваться, но жестче стали руки, крепче объятия, и дыханием тёплым коснулись моих волос тихие слова:
— Веся, не украл — лишь обнял. Только обнял, вреда не причиню. Я скорее руки себе отгрызу, чем тебя обижу. Ещё миг, одно мгновение… пожалуйста.