Да ко всему прочему и магический зов кинул, я его увидела, а значит прав леший — аспид с магами заодно действует. И не только с магами — Водя мост мигом наладил. А потом прозвучал на весь лес магически усиленный крик Велимиры, и разом, в порыве едином, взревела нежить, взревела и ринулась — туда, мстить. И оно понятно, что не всех тут Велимира умертвила, да только ведуний-то похоже именно она, а три оставшиеся ведуньи всю нечисть Гиблого яра контролировали.
И вот стою я, с трудом устояла вообще, а аспид, помедлив немного, обернулся да и сказал:
— Не бойся, и вины на себя заранее не бери — ловушку от нежити закроют, Велимиру магам верну в целости и сохранности. А вот про ребёнка всё серьёзно, уж прости.
С этими словами аспид первый пошёл на мост, его обогнали моровики с бадзулами, анчутки серебристой стайкой летающих плотоядных рыб унеслись вперёд, следом вампиры, за ними ауки и оборотни.
А я стояла. Как статуя. Как самая что ни на есть окаменевшая статуя!
Как…
Леший появился рядом как и завсегда неслышно. А вот то, что он каждое слово аспида услыхал, в том даже сомнений не было — один лес ведь на двоих делим.
— «А вот про ребенка всё серьёзно»… — повторила я слова аспида потрясённым шепотом.
Потому что даже шёпот был потрясен.
Мой леший тоже был потрясён и припомнив, повторил слова аспида:
— «Крови — втрое меньше, чем в твоём теле сейчас. Кров — сроком на два месяца менее года».
Помолчал, и проскрежетал гневно:
— Кров сроком на два месяца менее года. Вот оно что! Два месяца менее года это десять месяцев. Время на зачатие, вынашивание и рождение. Это…
И на меня посмотрел друг верный. Я в ужасе, в смятении, в страхе нарастающем на него. Потому как… если бы речь о моей крови шла, вот тогда Лесная Сила бы вступилась, а коли о ребёнке слова — защиты и заступничества от неё не жди! Хуже того — Заповедная моя Чаща, она уже потенциал аспида оценила, ширину плеч измерила, да добро дала!
— Лешинька, — голос дрожал. — Лешинька, он ведь пошутил, да?
— Уже, — мрачно проскрипел друг мой верный. — Нагнал, пошутил, опять догнал и сызнова пошутил.
На меня леший не смотрел, оно и понятно — себя винил.
Вместе ведь решение принимали, но за ним последнее слово было, а он, как и я, о подобном-то и помыслить не мог. Да и а кто бы смог?!
Но теперь-то уж, когда слова сказаны, а обещание дано — мне что делать? За Лешинькой, конечно, слово последнее было, но цену приняла я, мне и расплачиваться! Мне. Вот только как? Кров сроком на два месяца менее года, это как понимать? Если бы на всю жизнь, тогда я бы поняла. Страшно мне, чудовищно жутко, принять подобное невозможно, но… ночь с аспидом, это то, что я бы пережить смогла бы. С трудом, с ужасом, но смогла бы. Дитя выносить? Природа поможет, и дитя бы выносила. Но что дальше? Что будет с ребёнком? Ведь по всему выходит, что дитя аспид себе заберёт! Вот только я не отдам! Никогда ребенка своего, пусть и от аспида, а не отдам никому! И многое для меня и для леса Аедан сделал, оборотней, вампиров, волков, бадзулов с ауками мне сохранил-сберёг, и благодарна я за то, за каждую жизнь спасённую благодарна, но ребёнком платить не буду! Никогда! И ни при каких условиях!