— Что, не одобряешь? — спросил Аедан с вызовом.
— А как такое одобрить? — тихо ответила я.
Усмехнулся аспид, и почти приказал:
— Спроси ещё за что.
Не стала я спрашивать. Не понимаю я такого и не понимать не желаю. Он женою расплатился — разве можно такое понять? Каким бы не был проступок, не имел права он чужой жизнью за свою силу расплачиваться. Просто не имел.
— За сына, — тихо, сдавленно и с болью, которую не скрывал, произнёс аспид.
Я взгляд на него подняла непонимающий, потрясённый, неверящий. А чудище огненнокровное лишь усмехнулось горько, и ответило:
— Я аспид, Веся. Я тот, кто наделён силой от рождения, а потому и дети мои, рождаются с силой, рождаются исполненными магии. Мне не повезло — я женился на магичке. Мне казалось, она любит меня. Любит такого, какой есть. Я не любил, моя вина. Сердце следовало слушать, сердце всегда принимает верное решение, а вот разум нет. Но я поддался голосу рассудка, и в надежде обрести дом, семью, счастье, я женился на той, что любила так искренне. И счастье пришло в тот день, когда родился мой сын. Я не любил женщину, что произвела его на свет, но сын стал частью моего сердца, едва я взял его на руки.
И Аедан умолк. То было тяжёлое, тягостное молчание. Неловкое для меня, потому как ни спросить, что было дальше, ни утешить я не могла. Чем тут утешишь? Я уже поняла, что сына больше нет, существуют сказки с плохим концом, вот это и была такая сказка.
— На его могилке всегда цветут цветы, — произнёс аспид.
Помолчал и добавил:
— У той, что убила его — могилы нет.
Надо же, как мы похожи. Такое отчаянное сходство, от которого болит душа, от которого вскрываются незаживающие раны.
— Осуждаешь? — тихо спросил он.
Кто я такая, чтобы осуждать? Я никто. Я больше чем никто, ведь я поступила примерно так же.
— Когда всё это закончится, я бы хотела передать цветы… для его могилки, — тяжело такое говорить, и всё же я сказала.
Усмехнулся странно аспид и произнёс:
— Когда всё это закончится, я покажу тебе его могилку. Тебе и… нашему ребёнку.
Вот значит как. Впрочем, не о том ли велась речь с самого начала? О том самом. Аспид хотел сына, а в случае со мной точно знал, что я своего ребенка не убью никогда. В принципе никакая мать не убьёт, за ребёнка скорее свою жизнь отдашь, чем вред ему причинишь, и такового мнения почти все матери придерживаются. А аспиду просто не повезло. Обжегшись на молоке, дуешь и на воду. Вот он и выбрал не просто женщину, а ту, что никогда чужую жизнь не отнимет. Верный расчёт, и по уму, и по сердцу верный, только вот… лгать я не стану.