«Не так, Рудина, — прошептала ей порывом ветра. — Ты не ягоды вызревать заставляй, ты корням силу направь, а иначе ну созреет морошка к утру, а уж к вечеру — вся затопь почернеет, да съежится. Ты не ягоды растишь сейчас, ты морошку губишь».
Всхлипнула болотница, села на землю, по лицу слезы потоком.
Я её дело продолжила — воды призвала, да не простой, а с золой, с перегноем из лесу, да вдохнула жизнь в ростки, что иначе погибли бы, задавленные более сильными кустами, и зазеленела затопь, вся кустиками морошки покрылась, на каждом кустике россыпи ягод, вот только не зрелых. Природа она тонкого обращения требует, я чем смогла — помогла, а ягоды поспеют и сами. Не за день — за неделю, зато поспеют и много их будет.
Рудина за всем следила внимательно — училась. Она болотница старая, опытная, у неё своих знаний с избытком, на мои методы Рудина всегда косо смотрела. Всегда, но не сейчас.
— Скажи, хозяйка лесная, что ж это деется? — спросила тихо, ладонь к земле приложив, да заучивая-запоминая, все мои действия.
«Не ведаю я, Рудина», — ответила порывом ветра с болот.
— Молодая ты ещё, — усмехнулась болотница. — Зелёная. Зеленее ягод этих, коим спеть ещё и спеть. А я вот сегодня, Веся, страшное узнала… от семьи моей, что жила в подгорных болотах… ничего не осталось. Нет у меня больше братьев, отец сгинул, мать убили… И не только в мою семью беда пришла… Где ж это видано, чтобы болотницы потомство русалочье спасали, Веся? Мы ж враги, понимаешь? Мы исконные враги. Нам, болотникам, милое дело — реку в болото превратить. У русалок другая задача — они реку чистой да быстрой хранят, баланс в ней поддерживают, контролируют. От того воевали мы, многие сотни лет воевали, мы враги, Веся… Так скажи мне, насколько страшен наш общий враг, если русалки с болотницами объединились? Если спасают друг друга? Если детей врагов своих ради сохранения их жизни среди собственных прячут?
Что я сказать ей могла?
Прикоснулась к лицу прекрасному, не стареют болотницы ликом, за что недолюбливают их кикиморы, да и так сказала:
«У нас главная цель сейчас — против врага выстоять, имеющееся сберечь, да Гиблый яр своим сделать. Это важно. На скорбь нет у нас времени, Рудина. Как победим, вот тогда и скорбеть будем о павших».
— Как ты скорбишь над могилой в Сосновом бору? — ядовитая на язык была болотница.
«Все мы в жизни кого-то теряем. То не первая могила, над которой скорблю я, Рудина. Ещё три имеются. Да всё равно надежда живет в душе — что это последние могилы, над которыми слёзы проливаю. Ты староста моих Заповедных болот, Рудина. На тебя глядеть будут, в тебе опору искать, нет у тебя права слёзы лить. Не сейчас. Соберись, ты нужна своему народу».