Когда я поднялась и направилась к ростку, вокруг меня царила тишина. Молчали вампиры, волкодлаки, моровики, русалки, кикиморы, Савран и даже аспид. Все стояли в оцепенении, сопровождая взглядом каждый мой шаг.
А я чего? Я подошла, подхватила росток с горстью земли, да и пошла сажать его, болезного.
И тут позади раздалось нервное:
— А… а госпожа лесная ведунья так с каждым может? — спрашивал неожиданно Савран.
— А чёрт её знает, — нервно ответил ему Гыркула, который обычно вообще с людьми не разговаривает. — Но впечатляет.
И затем ещё кто-то из русалок вдруг сказал тихохонько:
— А волосы-то теперь совсем чёрные.
— Чернее ночи, — поддакнула ей одна из кикимор.
Я остановилась, развернулась и сообщила очевидное:
— Вообще-то я ещё здесь и всё слышу!
— И че? — меланхолично вопросил Кот Учёный, проявившись у дерева.
А действительно…
Внимательно посмотрела на Кота… Кот понятливо исчез. Глянула на русалок — те принялись за работу с удвоенной скоростью. На кикимор… кикиморы на меня смотрели как-то… необычно.
— Дааа, — протянула одна из них, поправляя мухомор в волосах зелёных. — Видать аспид как мужик того…
И все посмотрели на аспида. Даже я. Аспид не сплоховал и не смутился, всё оказалось хуже — аспид оскалился в широкой и очень плотоядной улыбке, особенно ярко выделявшейся на фоне матового угольно-черного лица. И все как-то сразу решили, что пора бы и за работу, а не стоять тут, рот разинув.
И даже я была в числе решивших быстренько самоустраниться подальше от аспида.
С ростком в руке, сжимая клюку я быстро, хоть и гордо, отправилась к Заводи.
* * *
И вот я иду, уверенная в том, что иду одна, тропу заповедную открыла, на неё вступила спокойственно, по ней, родимой, пошла да и вздрогнула, едва позади раздалось тихое:
— Не стоит этого делать.
Остановилась, повернулась, потрясённо на аспида воззрилась. Тот стоял на тропе заповедной, незнамо как на неё вступив, терялся даже в ярком свете дня, словно поглощал солнечный свет полностью, да на меня глядел взглядом пристальным, немигающим, змеиным.
Аспид подошёл неторопливо, руки на груди сложены, взгляд напряжённый, да нет-нет и поглядывает чудище неизведанное на росток, что в коме землицы чёрной, тянул листки не к солнцу — в сумраке земли спрятаться пытался. А это значит, я время теряю, а время дорого.
— Присмотрись к ростку, ведунья, ничего странного не замечаешь? — холодно спросил аспид.
— Замечаю, — я вот в этом вопросе про странность была с ним полностью согласна. — Тебя замечаю! На тропу мою встал, а я и не почувствовала… Странно это.
И развернувшись, путь продолжил.