Борзов с таким предположением согласился. В мое распоряжение передали взвод оперативной службы. Мы его разместили в селе Большая Вишня. Это в пятнадцати километрах от люцерны и в двадцати от Александровки. В случае необходимости взвод мог за четверть часа добраться до возможного места десантирования.
Днем одно отделение под видом саперов перестраивало мост через Сухой Бадыг, остальные отделения отдыхали. С наступлением сумерек объявлялась готовность номер два: красноармейцы спали не раздеваясь.
Но передатчик молчал. Второго пеленга мы так взять и не смогли. Никто посадкой не интересовался.
«Неужели вспугнули?» — тревожился я.
Самолеты над Александровкой пролетали часто, за ночь раза два-три. Сельские комсомольцы довольно бдительно следили за ними.
Как-то капитан Копейка мне доложил:
— Надежда Сугонюк отвезла своего милого в больницу.
— Не возражал? — удивился я.
— Подавила всякое сопротивление. «Мне, — говорит, — в доме нужен мужик, а не гнилье». Сделали операцию. Но самое интересное — заключение невропатолога. При тщательном исследовании он не обнаружил никаких признаков бывшей контузии.
— Полное выздоровление за два месяца. Не это ли и заставляло Сугонюка травить рану?
— Невропатолог считает, что Сугонюка комиссовали по контузии ошибочно. Видимо, в спешке.
Новость была более чем примечательной. У меня сразу же зародилась тьма предположений и догадок. Если контузии не было, а свидетельство есть… значит, оно фальшивое. Кто его изготовил так искусно, что при первой проверке все концы сошлись с концами? И чем Сугонюк оплачивает такую заботу о нем? Нашел в посадке парашют, допустим, случайность. Пеленгатор указал на село, где живет Сугонюк, — будем считать совпадением. Он в больнице, и передатчик молчит — пусть и это стечение обстоятельств. Но если свидетельство о контузии — фальшивое… Случайности оборачиваются системой.
— А Сугонюк знает о заключении невропатолога? — спросил я капитана.
— Конечно. Тот все высказал ему в лицо.
— Черт подери! — вырвалось у меня в досаде. — Капитан, нужно срочно исправлять положение. Завтра же собирайте какую угодно комиссию, консилиум. Необходимо признать все болячки, какие числятся за Сугонюком. Надо — пусть признают его инвалидом до самого конца войны. Ну как вы не проконсультировали врача!
— И заподозрить не мог, что признаки контузии у Сугонюка исчезли, а врач ему об этом скажет прямо в глаза, — оправдывался капитан.
Он отправился восстанавливать Сугонюка в правах контуженого, а я срочно позвонил в Москву Борзову. Рассказал ситуацию, которая складывалась довольно удачно, и попросил помочь разыскать где угодно в стране и как можно скорее доставить в Светлово человека, имевшего во время боев за Бердичев отношение к полевому госпиталю № 35767.