Он говорил и говорил, пока Лия не разозлилась.
Этого Лек и добивался.
— Смерть Вилта не должна быть…
— Она не была напрасной! — возмутился Айн.
— Но об этом нужно рассказать людям, — настаивал Лек. — Лия, ты слышишь?
Она уже была согласна, потому что это было и ее желание тоже. Но на душе все равно было паршиво. Но голосом ее совести стал Айн, потому что именно он с отвращением произнес:
— Ты хочешь, чтобы его имя мусолили даже после смерти… Хочешь сделать из нас рекламу для сопротивления.
Тогда Лек вовсе не казался милым или ребячливым. Расчетливый, хладнокровный человек, готовый использовать любые средства для достижения цели.
Такому Леку Лия готова была верить. Цель стоила того, чтобы приглушить поселившееся в душе отвращение.
— Пусть реклама, — говорил между тем Лек. — Но нам это нужно. Если отмалчиваться и дальше, нас передавят, как жуков. Будем играть по правилам противника, использовать методы, понятные людям. Сделаем себя популярными. Напомним отчаявшимся, что мы сила. В Империи есть организации, разделяющие наши идеи. Они действуют мирными путями. Или не хотят связываться с нами, чтобы не привлекать к себе внимания. Нужно обратиться ко всем, заставить нас услышать. Если мы покажем, что у нас есть план, если сможем объединить усилия и настроить общественное мнение против Императора — у нас появится шанс.
Это звучало дико: ставить победу в борьбе за свободу в зависимость от удачной рекламной кампании.
Но они все уже были пьяны и не стали обсуждать этот скользкий момент.
Айн возмущался дальше: не хотел заигрывать с «императорскими прихлебателями».
— Вы еще недавно были такими же, — резонно заметил Лек.
— Никогда! — возразил Айн.
— Правда? И что же ты делал, чтобы обозначить свой протест? Прогуливал работу? Помогал торговать нелегальным товаром?
Лия могла бы сказать, что они зашли куда дальше: собирались помешать Империи заполучить данные по разработке катона. Но Лек был прав: они не мыслили свои действия за пределами Мармера. Не думали о том, что будет дальше.
— Почему ты не хочешь рассказать людям свою историю? — спросила Лия.
Лек горько усмехнулся.
— О нет. Только не слезная повесть о нелегкой судьбе богатенького раздолбая, у которого отняли все денежки. Мы обязательно обнародуем сведения о том, куда пошли средства, отнятые у бывшей знати. Но начать нужно не с этого. С истории простых людей. Хороших ребят, которые выживали, как могли. Не сдались, не растеряли человечности, ценили друг друга… Но этого оказалось недостаточно. Империи на все…
— Заткнись, пожалуйста, — попросила Лия; нужно было давно прервать этот бессмысленный разговор. — Сделаем, как нужно. Только сейчас — больше не говори этого…