— Это ладно. А как тебе «Бешеные крысюкаты на тропе войны»? — возмутилась Лия.
— А что? Знаешь, загнанный в угол крысюкат способен выгрызть ливерскому тигру глаз и убежать.
Лия поняла, что лекарство спасло от похмелья, но не от легко подступающей тошноты.
— Так вот зачем они у тебя на заставке, — буркнула она. — Чтобы не забыть про возможность выгрызть врагу глаз?
Лек скривил губы в попытке улыбнуться.
— Уж лучше «бешеные крысюкаты», чем… х-ха: «Сопротивление за добро»?
— А что? Основная идея отражена. Разве хуже, чем «Огненная волна сопротивления»?
— Тут согласен. Чуток пафосно вышло.
— Чуток?! Лек, мы выбираем название для новостного канала или для мультсериала?
— Когда-нибудь про нас и мультсериал могут снять.
— Вот и сохрани до этих времен!
— Не думал, что ты такая вредная… — притворно вздохнул Лек. — Ладно, что там остается?
— «Осколки», — прочла Лия.
— Символично, — хмыкнул Лек. — Но не слишком вдохновляет. Осколки — это разбитое зеркало. Его не соберешь так, чтобы оно отражало прежнюю картину. Останутся трещины.
— А нам и не надо прежнюю, — возразила Лия. — Зато о любой осколок можно порезаться.
Лек задумчиво взглянул на нее.
— Убедила, — сказал он, наконец.
Лия еще раз посмотрела на выбранное название.
— Точно?
— Подумай сама. Мы такие и есть. Осколки. Пережитки прошлого. И хотим найти таких же, как мы.
Лек вновь ухмыльнулся.
Они все решили.
* * *
Айн открыл глаза и уперся взглядом в серый потолок. Ощущение было такое, будто пока он спал, прилетели каратели, оторвали ему башку и приставили вместо нее барабан. Ни одной связной мысли. Да что там, ни одной мысли вообще! Почему так жарко, словно он в парилке. Кожа была липкой и влажной.
Сбоку послышался короткий вдох. Не веря в происходящее, Айн повернулся.
Нейра лежала совсем близко. Во впадинке над верхней губой блестели бисеринки пота… Нейра спала, подложив под голову ладонь. Мало ей было подушки. В барабане таки появилась одна мысль: почему ладонь, к которой прижимается щека Нейры, не принадлежит Айну. Сестра Лека спала, выставив вперед левое плечо и согнув свободную руку так, словно пыталась прикрыть ею оголенную грудь. Айн долго изучал розовый сосок.
Он не помнил, как случилось, что они оказались в одной постели, совершенно голые, но сомнений в том, чем они занимались, не было. Айн не выдержал и протянул руку, чтобы убрать со щеки Нейры налипшую прядь волос.
Нейра тут же открыла глаза и Айн, как дурак, замер с протянутой рукой. Он смотрел на нее, не зная, что сказать, как объяснить ей, что он не помнит… или если не помнит, это не значит, что он не виноват?