Он заподозрил неладное, только когда на полной скорости въехали в квартал с отключённым светом. Он хотел было что-то сказать, но я резко ударил по тормозам и одновременно подался в сторону. Выстрелить из своего револьвера Фарж не успел. Его бросило вперёд, впечатав в спинку моего сидения, а вытянутая рука помощника инспектора с зажатым в ней оружием оказалась в считанных дюймах от моего лица. Не теряя ни мгновения, я схватил его за предплечье и дёрнул вниз. Фарж застонал от боли, но револьвер не выпустил. Даже попытался выдернуть руку, одновременно кулаком левой чувствительно врезав по спинке моего сидения в районе почек. В чём нельзя было отказать помощнику инспектора, так это в силе, да и удар у него был поставлен хорошо — низ спины моей будто кувалдой приложили. А ведь это через сидение, погасившее силу удара!
Счёт шёл на доли секунды: опомнится Фарж — и мне точно несдобровать. Я вцепился в его предплечье обеими руками, не давая помощнику инспектора освободиться, и во второй раз дёрнул его руку вниз. Наградой мне стал громкий стон боли и треск ломающейся кости. Пальцы Фаржа разжались, и револьвер упал на пол машины. Я не стал искать его, вместо этого выдернул из кобуры свой «нольт» и, полуобернувшись назад, нацелил на помощника инспектора. Тот сидел, откинувшись на заднем сидении, баюкая сломанную руку.
— Пошёл вон из машины — быстро, — велел я ему.
— Оружие верни, — ответил Фарж.
— Вместе с машиной в гараже оставлю — в перчаточном ящике. А если задержишься ещё на секунду, то в багажнике найдут твой труп.
Для верности я взвёл курок «нольта» — обычно это действовало на жертвы весьма отрезвляюще. Избавляло от лишних иллюзий. Хотя сейчас мне как раз нужно было казаться, а не быть. Убивать Фаржа я не собирался — слишком много хлопот принесла бы мне его смерть, да и не был он врагом, просто делал своё дело. Но помощник инспектора не должен был понять этого, а потому действовать надо быстро и решительно.
Злобно сопя от боли в сломанной руке, Фарж выбрался из автомобиля.
— И дверь закрой! — крикнул я ему.
В ответ Фарж с силой пнул дверцу, так что она жалобно хлопнула. Однако открываться не собиралась, что меня полностью устраивало.
Я нажал на педаль газа и повёл машину в сторону «Беззаботного города». А следующим утром отправился в Надзорную коллегию, чтобы передать картонную папку мадам старшему инспектору, которую все звали упёртой сукой.
Бармен в кабачке на углу Орудийной и Кота-рыболова был удивительно словоохотлив. Да и новостей в урбе в самом деле оказалось хоть отбавляй. Одна только смерть комиссара Робера чего стоит, а уж если взять все версии его гибели, то и подавно. Сначала журналисты утверждали, что он был застрелен едва ли не на дуэли — лежал на тротуаре с пистолетом в руках. Даже зарисовка в углу заметки о его гибели имелась. Потом вышло официальное опровержение — по результатам вскрытия оказалось, что убит комиссар выстрелом в спину, само же убийство названо не иначе как предательским.