— Как он выживает там? — удивился я. — Даже если треть того, что болтают про Солёное Байю, правда, одному там не пережить и дня.
Слухи о Солёном Байю ходили самые жуткие. Например, о чудовищных крокодилах, которые легко могут проглотить человека, или о стремительных ящерах-рапторах, сбежавших из какой-то лаборатории под урбом, причём рапторы эти наделены почти человеческим интеллектом. Ещё болтали о целом племени пигмеев-каннибалов, удравших с рабского корабля, и о Чёрном Сердцееде, вырезающем сердца у неосторожных. Из всего этого только пресловутый Чёрный Сердцеед был фигурой не до конца выдуманной — такой маньяк несколько раз появлялся в Марнии, действительно вырезал сердца у своих жертв и скрывался от полиции. Многие считали, что именно в Солёном Байю он и живёт.
— Для сильного хунгана там не так много опасностей, — ответил Бовуа, — а Папа Док настолько же сильнее меня, как я любого из вас.
Говорил чернокожий без бравады — просто констатировал факт. За Дюраном не водилось склонности к магии его родного континента, равно как и за мной.
— И он может помочь?
— Если захочет, — честно сказал Бовуа, — а характер у Папы Дока, сам понимаешь, не сахар.
— Всё же я рискну, — кивнул я. — Раз уж помощи искать больше негде.
— Всегда можно подождать, — заметил Бовуа, — поживёшь у меня как гость, ни в чём нуждаться не будешь. А там память восстановится, и ты снова в игре. Твои лоа сильно изменены, они смогут побороть чёрных духов, подселённых тебе в голову эльфийским колдуном.
— А сколько ждать? Точно сказать можешь? Час? Неделю? Месяц? Может, год?
Бовуа только руками развёл.
— Магия — не наука, она не даёт точных ответов на вопросы. Я знаю, что ты всё вспомнишь рано или поздно, но когда…
Он снова развёл руками, демонстрируя свою беспомощность в этом вопросе.
— Хотя бы рано или поздно, можешь сказать?
Бовуа ничего не ответил, но по его взгляду я понял, каким будет ответ — и он не обнадёживал.
— А тем временем на мне висят два убийства женщин и за мной гоняется не только криминальная полиция, но и детективы из «Континенталя». Я был неосторожен и сильно засветился в урбе, отыскать меня проще, чем может показаться.
Эти аргументы подействовали на Бовуа. Он не хотел подставляться под удар, а я сейчас был натуральной мишенью, нарисованной на стене его высотки. После разгрома убежища Мамочки Мадригал, считавшей, что может плевать на закон и торговать наркотиками направо и налево, даже сильнейшие представители преступного мира поняли, что с государством спорить нельзя. У государства всегда больше пушек, людей и патронов, оно всегда возьмёт верх в противостоянии даже с самым могущественным преступным кланом, чьё убежище все считали непреступной цитаделью. На примере банды Мамочки Мадригал государство это очень убедительно доказало. Весь район, где отирались её люди, был объявлен вне закона и окружён войсками гарнизона, а высотку, служившую убежищем преступному клану, взяли штурмом, не считаясь с потерями среди бандитов. Никто не предлагал сдаться — здание атаковали сразу с земли и с воздуха, высадив десант на крышу. Впереди шли штурмовики в бронекирасах, вооружённые лёгкими пулемётами Шатье, за ними — егеря, стремительно зачищающие помещения. Конечно же, все с немалым боевым опытом, уничтожившие во время войны не одно здание противника. В ход шло всё — осколочные гранаты, отравляющие вещества, а глубже в здании, подальше от глаз репортёров, и огнемёты. Единственной, кого взяли живой, была сама Мамочка Мадригал. Её вытащили из уже горящего здания за волосы и швырнули в полицейский фургон. Скорый суд приговорил её к смертной казни, однако в Розалии женщин не гильотинируют, а потому Мамочка Мадригал отправилась на Иль-де-Салю в бессрочное заключение на тамошней каторге, где и сгнила через несколько лет.