Настроение начало стремительно ухудшаться.
И не только потому, что мое открытие не давало нам ровным счетом ничего, но и сам Лабиринт давил на психику, пусть визуально это никак не выражалось.
Я достал нож и резанул ладонь. Немного подумал, и взмахнул рукой, стараясь, чтобы капли крови попали на торчащие из стены лезвия. Корвин за моими экспериментами наблюдал с любопытством, опустившись на пол и опираясь спиной на стену. Похоже, ему было совсем хреново.
Ничего. Я получил просто испачканную кровью стену пещеры — даже «рты» не появились, чтобы подхватить драгоценные капли.
— Игнорирует, — ухмыльнулся полуангел.
— Тогда пусть попробует проигнорировать это!
Я переключил швабру в режим максимальной жесткости, упер ее рабочей частью в стену в начале пещеры, и побежал, словно пытался помыть стены пещеры. Лезвия торчали вертикально, так что можно было попробовать их переломить, ударив достаточно сильно.
Увы, ничего не вышло — я словно на бетонную стену налетел. Мой МФУ завибрировал в руках так, что его удерживал только ремешок, а несколько пальцев громко хрустнуло.
— С-сука! Больно!
— Я тоже пробовал их сломать, — отозвался Корвин, — И ломом долбил, и даже расстреливал.
— А раньше нельзя было сказать? Я чуть руки себе не переломал!
— Было интересно посмотреть, что у тебя получится.
Тем не менее, я решил не включать ни выброс эндорфинов, чтобы притупить боль, ни усиленную регенерацию, чтобы срастить сломанные пальцы — такие козыри лучше поберечь. В самом крайнем случае я могу ускориться и пробежать коридор, «ловя» на себя лезвия и прикрывая голову руками.
Это, конечно, если за поворотом не окажется такой же, или еще чего похуже.
Но даже если мне и удастся проскочить — то как быть с Корвином?
Я изложил ему свой план, и тот снова меня обломал: в конце коридора не будет рубильника, а ловушка не деактивируется, пока в ней кто-то есть.
— Может, какой-нибудь тайный ход?
Я изучил каждый пиксель своей картинки в поисках странностей, но нет. Все стены пещеры оказались противно-цветными. А помахав минут десять двухметровой шваброй, я убедился, что «мертвых зон» нет ни у стен, ни у пола, если только ты не умеешь превращаться в тонкий блин.
— Корвин, у твоих крыльев какая грузоподъемность? — поинтересовался я.
— Помнишь тот бассейн? Это мой предел. И то, тогда я был в лучшей форме… да и лет на десять помоложе, кхе-кхе…
В тусклом свете Лабиринта он сейчас и вовсе напоминал старика, бледное лицо которого было испещрено тенями-морщинами.
— Метра четыре-пять, получается. А только вперед или вверх тоже?