Наша вера полна пробелов. Огромны разрывы между тем, что написано в Книге, и тем, как мы поступаем на самом деле. Между нашей истинной жизнью и тем, как нам кажется, мы живём, пропасть, и с каждым мгновением, с каждым днём, с каждым годом она расширяется. Мы так же далеки от веры, как тысячи лет назад, когда никакого Стекла не было и в помине.
Значит, нужно меняться. Но прежде стоит задать себе вопрос: хотим ли мы подлинной реформации? Действительно ли мы стремимся уйти от нашей привычной, уютной веры, которая кажется нам правильной? Действительно ли мы хотим стать другими – возможно, непонятными себе же самим, но более близкими к Стеклу?
То, о чём я говорю, – не путь к тому, чтобы поставить нашу веру на ноги. Она и так прочно стоит на ногах.
Моя цель – поставить её на колени, потому что только на коленях возможна истинная вера.
Первое препятствие на пути к духовному выздоровлению – это цена упрёка.
Станьте другими, сделайте всё правильно, поступите иначе – и тут же найдутся те, кто назовёт вас еретиками, отступниками, негодяями, как будто ярлыки имеют хоть какое-то значение. Они будут плевать в вас и презрительно смотреть на вас, они будут переходить на другую сторону улицы, заметив вас, идущих навстречу, и строчить доносы. Иные же будут, напротив, считать вас зазнайками, стремящимися к чрезмерной духовности, к чрезмерной близости со Стеклом. А если вы, сбросив оковы, будете прыгать от радости – в фигуральном смысле, в ваших сердцах, – они назовут вас пьяницами, наркоманами, идиотами.
А кое-кому вы покажетесь невежественными. Потому что они по-прежнему будут считать истиной тот жалкий отблеск прежнего величия веры, который сохранился в их засушенных сердцах. Они не поймут того, что именно вы – их путь к спасению, что вы ближе к Стеклу, чем любой из них.
Так сможем ли мы заплатить цену упрёка? Сможем?
Да, сможем. Упрёк ничего не значит, это не слишком высокая цена за шаг к Стеклу. Самый большой из тех, какие вы когда-либо совершали.
Но есть и другие препятствия. Второе – цена разрушения.
Толкователи Стекла говорят нам: нельзя. Нельзя то, нельзя это, но задайте себе вопрос – кто придумал это «нельзя»? Может, они сами извлекли его из глубин сознания? Могли ли они неверно интерпретировать послания Стекла? Могли ли они ошибиться и завязнуть в собственной ошибке, точно мухи в сиропе? Да, им сладко, им вкусно – но они никогда больше не взмахнут крыльями и не увидят солнца.
Иной раз для того, чтобы сдвинуться дальше, нужно разрушить самое себя. Чтобы вырваться из сиропа, мухе придётся лишиться ног. Войны – и внешние, и внутренние, идущие в глубинах нашего сознания, – всегда приносят разрушения. Однажды я был на балконе Храма в Даамане и увидел сверху огромную уродливую бетонную плиту, грубо врезающуюся в старинную мостовую Храмовой площади. «Что это?» – спросил я у гида. «Это броня бомбоубежища», – ответил гид. Там, под плитой, во время Большой тепловой войны Ингвар Онгальд и его военные советники провели десятки бессонных ночей, разрабатывая стратегию, которая в итоге привела к победе над нашим общим врагом. Джаггернауты были уже в ста километрах от Даамана, а они не покидали штаба, потому что отступать было некуда. Война минула, а плита – осталась. Как напоминание о том, что произошло. И эту уродливую плиту уложили мы сами – не коварный враг и не зловредный шпион.