Наша задача не в том, чтобы убить свою мать, свою женщину, свою дочь. Не в том, чтобы стать мучениками. Наша задача в том, чтобы сделать ещё один шаг вперёд – и если мы можем сделать его, минуя страдание, давайте сделаем так.
Но смерть неминуема. Убийство неминуемо. Жизнь кажется самым священным, что у нас есть, и лишение другого жизни есть тот самый рывок, тот самый шаг вперёд, ближе к Стеклу, несоизмеримо выше нашего нынешнего положения. Вы готовы сделать этот шаг? Вы готовы прервать сонное течение вашей иллюзорной веры и стать настоящими? Вы готовы построить новых себя на руинах себя прежних?
Тогда я скажу вам: Тьма по-прежнему здесь. Тот, кто ушёл с Тьмой в сердце, тот, кто предал нас и канул в бездну, оставил на городе свой отпечаток. Он оставил наследие, которое даст ростки и пробьётся сквозь любую защиту, сквозь любой щит и любой меч. Как сорняк прорастает через асфальт и камень, так зерно, брошенное предателем, продерётся через нашу веру – и оставит трещину, которая если и зарастёт, то обратится в шрам, и этот шрам всегда будет болеть, напоминая о сделанной ошибке.
И мы должны вырвать это зерно из приютившей его почвы, выкорчевать росток, сжечь, истребить, уничтожить. Легко сделать это сейчас, пока он мал, пока он не набрал силу и не превратился в могучее дерево, пока вокруг него не вырос лес, пока его корни не обвили колонны, на коих держится наша вера, и не обрушили их в бездну. Болезнь проще предупредить, чем потом вылечить. Вакцина надёжнее лекарства, а наша вакцина – это мы сами. Наши глаза, наши сердца, наши руки – и оружие в наших руках. Зло можно уничтожить чем угодно – палкой, камнем, кухонным ножом. Любой инструмент в руках истинно верующего становится судьбоносным.
Но в оружии ли вопрос? Нет. Вопрос в той форме, которую приняло зло.
Приняло ли оно форму зубастого монстра? Нет.
Приняло ли оно форму подлого ростовщика? Нет.
Оно приняло форму растленной шлюхи. Падшей женщины. Площадной потаскухи. Вокзальной шалавы.
И плода внутри неё.
Вы не ослышались. Уходя из города, он оставил здесь кусочек Тьмы, её зерно. Он оставил своего наследника, своего ребёнка, который поглотит всех нас. Он родится, и над нами раскроются бездны, и наша вера будет попрана, и мы отдалимся от Стекла, и станем от него так далеки, как не были никогда – даже когда ничего о нём не знали. Нас выбросит на обочину, на окраину, мы превратимся в пыль, в тлен, в ничто.
Нет, мощь ребёнка будет не так велика. Это будет обычный ребёнок – по крайней мере первое время. Он будет плакать, как обычные дети, пить материнское молоко, как обычные дети, тянуть ручонки за погремушкой, как обычные дети.