— А кто в дежурке останется?
— Бля… Точно… — Старшина притворно задумался, — Ладно — хер с тобой, золотая рыбка. Сам прогуляюсь. Вас, в такую погоду, в одно рыло выпускать опасно. Но предупреждаю — будешь смотреть телек без меня, пожалеешь. Понял?
— Так точно!
— Молодец. Врубай дальше.
Сделав несколько одиночных обходов, Тарасов дождался двух часов и отправил Парамонова спать. Его напарник, разбуженный посреди ночи, предсказуемо клевал носом, так что, предупредив его что он идет на обход, Старшина спрятал самодельный обрез под бушлат, доскользил до эстакады и вытащил из сугроба под ней самодельный маскхалат, в который был завернуто сделанное из лапника чучело и канистра, к которой были привязаны сделанные из брючных ремней лямки. На обратном пути заглянув в окно и убедившись, что дневальный предсказуемо закемарил, Тарасов выбрался за территорию парка, встал на лыжи и двинулся в обход «заброшки», чтобы подобраться к старому продскладу с противоположной складам ДХ стороны. Охота началась.
***
Поход на лыжах основательно согрел, однако, ночью, в метель, все тепло быстро выдуло. Тарасов начал подмерзать, внимание поплыло, так что он запоздало понял, что в снежной круговерти на крыше мелькнула тень и, броском, накрыла стоявшее в углу, как будто укрываясь от ветра, чучело из лапника и принадлежащей Бухарметову «гражданки». А, потом, раздался оглушительный рев полный разочарования с одной стороны, и боли и злобы — с другой. Две лыжные палки, вставленные в чучело остриями вверх, проткнули тварь как колья. Тарасов, залегший в сугробе среди молоденьких елей вскочил, в два прыжка сорвал дистанцию и вскинул обрез целясь в голову. Один ствол дал осечку, зато второй сработал как надо.
В книгах было описано много вещей, которых боится нечисть, однако под рукой были только соль, чеснок и сапожные гвозди, выполнявшие роль хладного железа. И несколько звездочек, в эффективности которых Старшина успел убедится лично. Точность у самодельного оружия была никакая, но и расстояние — не больше пары шагов, так что можно было надеяться на уверенное попадание. Тварь, однако, успела подскочить, подставив вместо головы бок, который, всем этим «коктейлем», разворотило в брызги и, отшвырнув Тарасова в сторону, скрылась в снежной круговерти.
Выкопавшись из сугроба, Старшина, матерясь огляделся, довернул ослабшую заглушку осечного ствола и принялся, на бегу, перезаряжать запасным патроном стрелянный, стараясь не потерять следы, ведущий вглубь заброшки. Сугробы, вокруг, были как бы не по пояс, так что через несколько минут, он пожалел, что не потратил время и не надел лыжи. Метель, тем временем, продолжала заметать след, и в конечном итоге, Тарасов остановившись, выругался, поняв, что уже не знает, куда идти.