— Иваныч… — прохрипел Ротный, — Помогай…
— Сейчас… Держись…
Кое-как поднявшись Тарасов схватил из комнаты стул и с размаху огрел мужика, но тот будто даже не заметил этого. Выругавшись, Старшина, начал гвоздить ими со всей дури так, что стул начал сыпаться по частям. Шум и грохот не остался незамеченным ля остальных соседей. В квартиру сунулся заспанный Дубко и, увидев что происходит, кинулся поднимать тревогу. Ротный, тем временем, терял силы, так что не факт, что подмога бы успела. Беспомощно оглядевшись, Тарасов посмотрел на оставшиеся в руках обломки отбросил их и, схватив валявшуюся в раковине вилку с размаху воткнул её в нападавшего. Пахнуло гнилью, а потом Старшина снова отправился в полет, но на этот раз не в стену, а в коридор…
— Ах ты-ж сука… — кое как поднявшись и начав кое-что понимать, он огляделся.
Ротный был не только бабником, но и пижоном, поэтому упавшая от удара с заменявшего вешалку гвоздя фуражка была с неуставной кокардой с орлом вместо звезды. Снова выматерившись, Тарасов кое как поднялся. Шапка! Ротный жаловался что понтовая кокарда в военторге была только одна, поэтому он переставлял её с одного головного убора на другой, и на зимней шапке была прицеплена обычная «капуста» советского образца. Выдрав её, Старшина, шатаясь от боли в ребрах доковылял до твари и врезал кокардой как кастетом. Результат превзошел все его ожидания — мужика буквально снесло с Ротного впечатав в батарею с такой силой, что та упала с креплений. Быстро вскочив, противник оскалился и запрыгнул на подоконник, сиганул наружу. В квартиру ворвались поднятые Начвошем по тревоге соседи и патруль.
— Где он?
— Съебался. Вот только что!
— Догнать! — начальник патруля и его бойцы с топотом умчались.
— Это кто вообще был?
— Муж Маринкин… — прохрипел Ротный ощупывая горло, — С ног меня сбил, навалился и давай душить… Хорошо Иваныч прибежал. Ебать… Меня так с детства не пиздили…
В прихожей раздалось «Разойдитесь — разойдитесь» и на кухню протиснулся «вечный капитан» Дябинский, он же «Зеленкин» с фельдшерской сумкой. Следом ледоколом, вжимая зевак в стены вплыл Комбат. Он был одет в домашний халат и тапки, которые смотрелись на нем как форма от «Хьюго Босс» на Штирлице. Молча дождавшись, пока Дябинский осмотрит пострадавших он вопросительно дернул подбородком.
— У Катюхина только синяки на шее — здоровый лось, его лопатой хер убьешь, а вот у Тарасова рассечение на затылке и пара ребер сломано.
— Катюхину больничный на завтра, Тарасову — на неделю, и освобождение от дежурств на месяц. Старший лейтенант Катюхин — доклад. Что произошло?