Взвесив оружие в руке, Тарасов снова заглянул в самовар и нашарил на дне две картонных пачки патронов. Барабан откинуть, как в боевиках ему не удалось, — оказалось, что «Наган» заряжается через дверцу сбоку. Ничего не оставалось, кроме как, в нарушение всех инструкций, заглянуть в оружие через ствол убедившись, что оно не охолощенное. Патроны на это намекали, но надо быть уверенным. Оставлять это тут было нельзя. Точнее можно, но придется следить за складом поэтому, раз тут этих «Наганов» не полвагона, проще унести его от греха подальше, а остальное закрыть и забить. Тарасов так и сделал и, сунув находку в за пояс, запер склад и пошел в казарму.
***
Вятушкин спал, как умеют спать только солдаты. Прям на грязном гудроне крыши, завернувшись в бушлат и с подсумком вместо подушки, он умудрялся дрыхнуть так крепко и так сладко, что его можно было записывать на видео и продавать вместо музыки для релаксации, ароматических палочек и прочей дребедени, которую тоннами скупают идиоты, считающие, что бессонница у них из-за того, что они вбухали в свой сон недостаточно денег.
Подменившего его Тарасова самого клонило в сон от одного взгляда на эту идиллию, но он старался держаться. Коростылев, наблюдавший со второй позиции, сидел на ящике с пайками, намеренно приняв такую позу, чтобы, если задремлет, упасть и проснуться. Старшина усмехнулся и, подойдя, хлопнул его по плечу.
— Я не спал! — немедленно встрепенулся боец.
— Не спал. Но и не бодрствовал… Прикинь — я сам был солдатом и все эти приколы знаю.
— Виноват…
— Плевать. Ты просто не понимаешь, что делаешь. Действуешь по законам мирного времени, когда главная твоя задача — не спалиться мне, а главная угроза — быть снятым с наряда. Ну что глазами хлопаешь? Разве я не прав?
— Так точно, правы…
— И вы это в слух не говорите, но думаете, что это все, лишь бы вас заебать. Ты думаешь, что ты не можешь спать, потому что я тебе не даю? Потому что мне так хочется? А хочется мне, потому, что так в уставе написано? Да?
— Никак нет…
— Так точно. Я же говорю — я был на твоем месте и в твоем возрасте. Я знаю как ты думаешь, потому, что сам так думал. А вот ты на моем месте не был. Ты не видел того, что я видел. Потому и не понимаешь. И не поймешь, потому, что моя главная задача, чтобы ты в моей шкуре не оказался. Я за этим здесь. Хочешь спать? Ну честно?
— Ну так…
— Раз так — спи. Серьезно. Слово даю, что никаких санкций не будет. Ты выспишься и проснешься завтра бодрым и отдохнувшим. Возможно. А возможно и нет. Потому, что если я останусь на посту один, снять меня — как нефиг делать. Хлоп… И все. И некому будет вас с Вятушкиным разбудить. Я понимаю, что пока ты молодой, в смерть не верится. Думается, что все обойдется. Что не с тобой будет. Да? Кивни, если «да».