– Почему вы так подумали? – спрашивает Эбба.
Бородатое лицо Мартина Лунда приобретает смиренное выражение.
– Если полиция хочет поговорить о пациенте, я предполагаю, что речь идет не о воровстве в магазине, а что касается Дугласа, то я уже давно беспокоюсь о нем. Так что, если вы расскажете мне то, что знаете вы, я расскажу вам то, что знаю я.
Строго по делу. Никакой болтовни о конфиденциальности и неприкосновенности частной жизни пациента. Он уже нравится Эббе, хоть и выглядит как хипстер.
– Мы подозреваем, что дома с ним происходит что-то плохое, – говорит она. – У нас нет никаких доказательств этого, только некоторые признаки. Поэтому расскажите нам о ране на руке. Он говорит, что это ссадина, которая никак не заживает.
– Ссадина. – Мартин Лунд качает головой. – Это не так. Я подозреваю, что это ожог, который он сам себе нанес свечой, зажигалкой или чем-то подобным. После этого он еще несколько раз травмировал себя. Это деструктивное поведение напрямую связано с его психологическим состоянием. Дугласу плохо, и я советовал его родителям обратиться к детскому психиатру, но они и слышать об этом не хотят.
Прежде чем Эбба задает вопрос, она бросает взгляд на Саймона:
– Они не объясняют почему?
– Нет, но у меня сложилось впечатление, что отец считает, будто психиатрия – это полная ерунда. Мать, напротив, более восприимчива. Она была бы не против получить помощь, но, если вы хотите узнать мое мнение, похоже, в этой семье все решения принимает отец.
– Вы когда-нибудь говорили с Дугласом наедине?
– Нет, один из родителей всегда был рядом. Но в любом случае подросток редко может раскрыться перед незнакомцем, для этого требуется профессиональный разговор с психологом или с кем-то, кому он действительно доверяет.
– У вас есть соображения по поводу того, что именно его тяготит?
Мартин Лунд включает экран компьютера и просматривает документ:
– Судя по карте, он обращался за помощью с похожей травмой два года назад, и если учесть то, что только что произошло в их семье, трудно не начать пристальнее к ним приглядываться. В целом же я не хочу заниматься спекуляциями, повлиять на подростка могло что угодно, детей сегодня легко выбить из колеи. – Он снова поворачивается лицом к Эббе и Саймону. – Но за его поведением определенно стоит какая-то психологическая травма.
– А что бы вы предположили?
– Я никогда не высказываю догадки. Вам решать. Наверное, поэтому вы и пришли сюда.
– Верно, – говорит Эбба, которая надеялась получить бронебойную версию, полностью согласовывающуюся с ее собственной.