Только не его Дуглас.
Николас сжимает кулаки, а рот Саймона безмолвно шевелится, как будто он только что перенес удар.
– Я убежден, что убийство вашей сестры связано с насилием над братом. Я просто не знаю как именно. Помогите мне понять.
Внутри черепа что-то взрывается, перед глазами плавают яркие пятна. Воспоминания, которые пытаются выбраться наружу, но которые Николас постоянно заталкивает назад.
– Николас… – говорит кто-то и дотрагивается до его руки.
Он поворачивает голову и видит, что это Эбба.
– Где Ангела? – спрашивает он. – Мой настоящий адвокат.
– Она не смогла прийти, но я здесь. Я знаю, что вы не убивали Ясмину, это был кто-то другой, кто-то, кто не хотел, чтобы она кому-то рассказывала о том, что вам пришлось пережить в детстве. Это то же, чему подвергся Дуглас. Я ведь права?
Николас смотрит на нее. Она думает, что знает, о чем идет речь, но на самом деле не имеет ни малейшего понятия.
– Что сказал Дуглас?! – Николас повышает голос. – Что именно он сказал?!
Эбба отступает:
– Немного. И я его понимаю, ему четырнадцать, и он остается один на один с этой ситуацией. Пока вы не расскажете.
Николас хочет броситься на нее, швырнуть и ее, и этого полицая о стену. И он знает почему. Потому что они правы. Они намекают на то, что он трус, что он должен вступиться за брата. И да, он должен был это сделать, он должен был сделать это давным-давно! Но это невозможно, это абсолютно невозможно. Во всем мире нет никого, кто бы понял, почему он это делал, как он мог соглашаться на такое.
Николас собирается с силами, снова пытаясь дышать нормально.
– Почему арестовали отца? – спрашивает он, пристально глядя на Эббу и Саймона.
Он действительно не понимает, почему Джорджио?
– Потому что у нас есть доказательства против него, – отвечает Эбба, но уже не настолько уверенным тоном. – С другой стороны, Дуглас говорит, что его изнасиловал не отец, а кто-то другой. Но мы подозреваем, что он просто не решается рассказать об этом.
Николас сосредоточивает свой взгляд на линии, которую кто-то прочертил ручкой на столе, борется с образами, всплывающими в памяти, но они накатывают на него как волны, и эту стихию невозможно остановить. Николас вспоминает, как они ехали в машине, когда он был маленьким, как ему приходилось раздеваться, фотографироваться, сниматься на видео, делать вещи, которые, как он в глубине души понимал, были неправильными. Каждую ночь он боялся закрыть глаза, не хотел засыпать, а потом не хотел просыпаться, потому что кто-то лежал рядом с ним, брал его между ног, заставлял член стоять.