– С чертовым Рождеством, дорогая двойняшка!
Волосы Ясмины зацепились за туалетный ершик, и они вываливаются из кабинки, заходясь в приступах смеха. Николас не понимает, как это произошло, но, когда сестра поворачивается к нему, ершик болтается у нее на волосах. Неожиданно они оказываются лицом к лицу с финном, который, похоже, следил за ними.
Он стоит, прислонившись к умывальнику, и, прищурившись, внимательно их разглядывает:
– У вас еще есть?
Николас хочет ответить, но Ясмина становится прямо перед алкашом:
– Мне нужно руки помыть.
Он скользит по ней взглядом, задерживаясь на сумочке:
– Дайте мне немножко, и я никому не скажу.
Ясмина смеется:
– А что, ты думаешь, я могу тебе дать? – Движением руки она просит его отойти в сторону.
Глаза мужчины опасно темнеют.
– Мы уходим, – говорит Николас, идет к двери и приоткрывает ее. – К черту его!
Мужик выглядит опасным, настоящий маньяк, но, что еще хуже, Николас знает: Ясмине нравится вступать в перепалки. Это ведь просто алкоголик, хочет сказать Николас сестре, но в последнее мгновение решает придержать язык за зубами. Не нужно никого провоцировать.
Финн – мужик крепкий, руки у него грубые, видно, прежде чем погрузиться в алкогольный туман, он занимался тяжелым трудом.
– Чертовы молокососы, – бормочет финн им вслед, когда Ясмина наконец следует за братом.
Он придерживает для нее дверь и сам уже почти выходит из туалета, как она ловко протискивается мимо него обратно и бросает что-то в финна.
Что это было?
Только не это! Унитазный ершик. Финн издает дикий вой.
Они несутся к своему столу и в спешке одеваются. Выбегают из пивной, натягивая на себя куртки, срезают путь через темную пустую парковку.
– А, черт, шарф забыла! – Ясмина останавливается и осматривается.
– Черт с ним.
– Но он же совсем новый.
– Мы не будем возвращаться. Забудь. Это ему рождественский подарок.
Она театрально вздыхает, но не отстает от Николаса, который продолжает быстро скользить по снежной каше. Только бы финн за ними не погнался. Он быстро оглядывается через плечо – никого! Но тут Николас что-то замечает краешком глаза. Смотрит наверх, на многоэтажный дом, стоящий немного в отдалении, где в каждом окне горят свечи в рождественских подсвечниках. В одном из окон он видит кошку. Наверное, это она и промелькнула? Кошка просто огромна, и, чем больше Николас смотрит на нее, тем больше она становится. Наконец кошка двоится и превращается… в двух кошек.
Он закрывает глаза. Понимает, что это приход.
Да какая разница, две кошки, одна кошка? Лишь бы от мумми-тролля сбежать.
Они переходят улицу, смеются над приключением с унитазным ершиком и выясняют, в какую часть тела финна он угодил.