– Поцелуешь?
И тут ее «железный» Олежка покраснел (даже в полутьме палаты это было отлично видно) и опустил глаза.
– Кать… Я давно… Давно должен был это тебе сказать. Но все решиться не мог… И сейчас бы не смог, если бы не твоя болезнь…
– Что случилось? На что ты не мог решиться?
– Кать… Я… Я люблю тебя.
– Ой.
– Не перебивай меня, пожалуйста! Я… я жить не могу без тебя, вот. Если я не вижу тебя, мне почему-то кажется, что с тобой что-то ужасное происходит!
– Мой хороший… – Катя погладила Олега по голове.
– …Я решил, что признаюсь, когда тебе восемнадцать исполнится. Но ты… В общем, вот.
– Мой хороший. – Катя вытерла слезы тыльной стороной ладони. – И не надо было ждать до восемнадцати…
– Так ты?..
– Поцелуй меня, пожалуйста!
Если б вдруг прямо в комнате началась гроза, или фейерверк, или ураган, они бы ничего не заметили. Поэтому совершенно неудивительно, что они пропустили мимо ушей, как открылась дверь и в палате появилась Кира. Появилась и, увидев целующихся сестру и Олега, тут же выскользнула в коридор. Вот-вот должна была прийти мама, и сейчас вовсе не время знакомить ее с Олегом.
Девушка вытащила телефон и позвонила Кате. Услышав ответ, улыбнулась:
– Я захожу, прекращайте!
И снова открыла дверь. Теперь все выглядело вполне благородно и невинно – в палате горел свет, Катя лежала, откинувшись на высокие подушки, и что-то читала с экрана телефона. И больше никого в палате не было…
– Привет, сестричка!
– Приветик! – Катя улыбнулась. – Ты чего мне звонишь?
– Да мама вот-вот приедет. Я подумала, что ей еще рано видеть…
– Что видеть?
Катины глаза смотрели на сестру совершенно невинно, колыхалась штора, закрывающая распахнутое в сырой вечер окно. И странный шум доносился с улицы. Кира не выдержала и выглянула.
Под окном стояла ремонтная вышка. Шумел двигатель, возле машины двое складывали какое-то снаряжение в немалых размеров сумку.
– Уютненько… Ремонтик свежий, – Кира обернулась к сестре и подмигнула. – Только шумновато. Может, тебя в другую палату перевести?
– Да нет, зачем? Хорошая палата. Нешумно, ты чего… Кира вынула из сумки бананы, которые обожала сестра. – Ну вот, а больше я ничего и не придумала…
– Кирюш, – Катя улыбалась чуть просительно. – Да мне ничего и не надо… Ты лучше маму на себя возьми, а? А то она тут готова была лагерь разбить – врачи еле уговорили, что сами смогут за мной присмотреть.
– Ладно, сестричка. Маму постараюсь отвлечь. Только и вы тут… Ну, осторожненько, ладно?
– Кир, ты о чем?
Но Кира ответить не успела – открылась дверь и в палате появилась Эсфирь Лазаревна.