Ей нужно будет выглядеть достойно. Екатерина написала Нэду и попросила, чтобы ей передали ларец с драгоценностями королевы из сокровищницы Тауэра, где его хранили, и крайне изумилась, получив краткий ответ: он не может вернуть ей украшения, так как бережет их для брака короля с королевой шотландцев.
— Как он смеет! — возмутился Том и рванул в Сент-Джеймс, где, как он позже рассказал Екатерине, потребовал у Нэда отдать королеве то, что принадлежит ей, но получил ответ, мол, украшения — собственность государства, а не королевы.
— Разумеется, вы понимаете, кто стоит за этим, — кипятился Том. — Это она, Нан. Я столкнулся с ней в галерее перед встречей с Нэдом и увидел на ней брошь с короной, наверное, ту, что вы описывали. Тогда я заявил советникам, что имею основания полагать: миледи Сомерсет присвоила украшения, на которые не имеет законного права.
— С нее станется, — сердито проговорила Екатерина. — Она страшно завидует мне и ненавидит меня, а все потому, что я главнее нее. Боюсь, нам придется сильно постараться, чтобы заставить ее отдать украшения. Том, в ларце обручальное кольцо, которое подарил мне король Генрих, и кое-какие мои личные вещи — крест и подвеска, доставшиеся мне от матери. Они-то уж точно мои, без вопросов.
— Они все ваши по праву, — прорычал Том, — и я добьюсь, чтобы вы получили их.
— Не беспокойтесь, я получу их сама! — заявила Екатерина.
Она была готова. После шести месяцев вдовства она сняла траур, и мрачные черные завесы были убраны со стен и окон. Сегодня Екатерина надела платье из алого шелка с длинным шлейфом и пуговицами из золота и жемчуга. Вместе с Томом приехала в носилках в Сент-Джеймс. Они должны были присутствовать на приеме в честь французского посла.
У гейтхауса Екатерину встретил лорд-камергер, который проводил ее во дворец. Там она увидела Нэда, встретившего ее без улыбки, и стоявшую рядом с ним Нан. Герцогиня выглядела почти также по-королевски, как сама Екатерина, хотя и не надела ни одного из украшений королевы, — даже она не посмела пойти на такую провокацию, когда нужно было произвести впечатление на французов.
— Миледи Сомерсет, — сказала Екатерина, — я очень рада видеть вас, потому что собиралась оказать вам честь и поручить нести мой шлейф.
Нан побагровела:
— Мадам, мне не подобает оказывать подобные услуги жене младшего брата моего супруга. Давайте пойдем вместе.
Наступила ошалелая тишина, потом раздался жужжащий говор со стороны разинувших рты придворных, которые выстроились вдоль галереи.
Екатерина была возмущена до предела. Она двинулась вперед, но Нан пошла с ней вровень и, когда они оказались у дверей, прорвалась в них первой.