— Успокойтесь, дорогая, прошу вас. Вы правда должны подумать о ребенке. Мне жаль, мне очень жаль.
У Тома увлажнились глаза, и это привело Екатерину в чувство. Ее супруг был не из тех мужчин, которых легко довести до слез. Однажды он сказал ей, что вообще не способен плакать и никогда не ревел как дитя.
Какой у нее выбор? Екатерина попыталась мыслить разумно. Уехать от него и начать жить отдельно? Это произведет скандал, к тому же мужская измена не считалась основанием для расторжения брака. Екатерина даже не знала, в каком финансовом положении она окажется, если покинет его. Генрих обеспечил ее собственностью и доходом, кроме того, у нее были поместья, унаследованные от предыдущих супругов, но собственность жены после брака переходила во владение мужа. Екатерина могла оказаться ни с чем и в одиночестве, могла даже потерять ребенка: право отца — решать, что будет с ним.
Или другой вариант — осушить слезы и жить дальше, вымарав из памяти эту неприятную историю и претерпевшись к горькому вкусу измены. Когда-нибудь, вероятно, он исчезнет.
— Кейт? — сказал Том, поднимая ее на ноги. — Эта история с Елизаветой — просто дурачество, мы заигрались, поверьте. Она была здесь и не уклонялась от меня, и я, как дурак, попался. — Том скривил лицо. — Вы знаете, в последнее время я был очень расстроен. Понимаю, это не может служить оправданием, но молю вас, простите мне этот момент безумства.
Говорил ли он правду? Сможет ли она впредь доверять ему? Эти утренние игры с Елизаветой продолжались не один месяц. Он мог и лгать, судя по тому, что ей было известно.
— Вы можете поклясться мне жизнью нашего ребенка, что это была лишь минутная слабость и вы никогда прежде не целовали ее так? — Екатерина посмотрела Тому прямо в глаза.
— Клянусь! — без колебаний произнес он.
Екатерина решила, что Том говорит правду, и немного успокоилась. Может быть, дела еще и не так плохи. Другие мужья, как она слышала, делали вещи и похуже поцелуев.
— Хорошо, — сказала Екатерина, утирая глаза, — мы оставим это в прошлом, и я попытаюсь забыть о случившемся.
— Я помогу вам в этом, — пообещал Том, поравнявшись с ней, когда она направилась к дому.
Екатерина послала за миссис Эшли, злясь, что эта женщина проявила такую небрежность. Ее можно было винить в случившемся не меньше, чем Тома и Елизавету; ее обязанность — быть бдительной, а она, очевидно, пренебрегла ею.
— Что случилось, мадам? — с тревогой спросила миссис Эшли. — Миледи вся в слезах.
— Еще бы! — резко бросила Екатерина. — Я только что застала ее в саду в объятиях своего супруга, она целовала его. Я уверена, вам не нужно объяснять возможные последствия такого недостойного поведения. И на вас, миссис Эшли, лежит часть вины. Где вы были, когда она носилась на воле как сорванец?