Гувернантка ощетинилась:
— Мадам, я не могу находиться с ней беспрерывно. Она сказала, что посидит с книгами в саду. И со всем уважением, но милорд адмирал должен нести за это бо́льшую часть ответственности. Мужчина в его возрасте и дитя — ему не следовало допускать такого.
— Да, действительно, и вы можете не сомневаться, я высказала ему все, что думаю. Но я полагалась на вас, чтобы вы присматривали за Елизаветой.
Миссис Эшли вспыхнула:
— Мадам, я присматривала! Я предупреждала вас не один раз о том, что происходит по утрам. Несколько дней вы приходили вместе с милордом, и все.
— Я убедилась, что это никому не вредит. — Вдруг гнев Екатерины иссяк. Может быть, она была слишком строга к миссис Эшли; может быть, она и сама кое-что упустила. — Сейчас важно решить, что делать с Елизаветой. Она не может остаться со мной, но необходимо избежать скандала. Если бы я могла пристроить ее куда-нибудь, мы сказали бы, что она предпочла не ехать с нами в Садели, так как замок далеко от двора. Я бы отправила ее обратно в Сеймур-Плейс, но миледи Сеймур из-за чумы уехала в Уилтшир, и дом заперт.
— Моя сестра Джоан может принять ее, — сказала миссис Эшли. Джоан — миловидная женщина, когда-то служившая Екатерине, была замужем за сэром Энтони Денни, который возглавлял личные покои короля Генриха, и миссис Эшли часто рассказывала об их красивом доме в Чешанте, к северу от Лондона. — Я напишу ей, если вы хотите.
— Это было бы весьма уместно. Благодарю вас. — Екатерина понимала, что сможет быть спокойна, если Елизавета поедет к супругам Денни, весьма достойной и образованной паре. Она молилась об одном: чтобы слуги не прознали о случившемся и не начали сплетничать.
Екатерина так плохо себя чувствовала, что ей пришлось ненадолго прилечь перед встречей с Елизаветой. Когда она наконец появилась в холле, Елизавета ждала ее, расхаживая взад-вперед в сильном смятении. Увидев Екатерину, она подбежала к ней:
— Матушка, простите меня, мне так жаль!
— А как же иначе! Вы вели себя недостойно, особенно после всех тех благодеяний, который я вам оказала. И я не в силах поверить… Как вы могли забыться настолько, чтобы не помнить, кто вы? Неужели вы не понимаете, что ваше поведение могут расценить как измену? Вам это должно быть известно лучше всех.
— Нет! — взвыла Елизавета. — Нет, это был всего лишь поцелуй.
— Мне тоже так сказали. Но принцессе крови запрещено даже это, если, конечно, не санкционировано королем и Советом. А я отвечаю за вас. Ваши поступки могут сказаться на мне. — Екатерина сделала паузу, чтобы значение ее слов дошло до падчерицы. — И теперь я приняла решение относительно того, что делать с вами.