— Я знаю, он не остановится, — сказала Анна. — Тебя, должно быть, не покидает ощущение, что ты постоянно выставлена напоказ. Это неправильно для женщины в твоем положении. Ты говорила ему о своих чувствах?
Екатерина откинула голову на спинку кресла:
— Я пыталась, но он хочет показать всем Садели и сравняться с Нэдом. Ему нужно, чтобы этот замок затмил Сомерсет-Хаус.
— Я поговорю с ним, — сказала Анна. — Ему следует понять, что если он хочет получить здорового сына, то тебе нужен покой.
— Ты добрый друг мне, сестрица. — Екатерина слабо улыбнулась; глаза у нее так и слипались.
Что бы ни сказала Анна Тому, он к ней прислушался. Гости разъехались, развлечения прекратились, и — о счастье! — они остались одни. Екатерина целыми днями гуляла в садах, молилась в своей личной часовенке или просто сидела в тени старого дуба, наслаждаясь августовским теплом.
Однажды леди Джейн принесла ей очередное письмо от Елизаветы, в котором падчерица выражала беспокойство по поводу пораненной руки Екатерины.
Милорд адмирал написал мне, что его ребенок шалит в Вашей утробе. Если бы я присутствовала при его появлении на свет, то, без сомнения, проследила бы, чтобы его хорошенько отшлепали за те беспокойства, которые он Вам доставил.
Эти слова вызвали у Екатерины улыбку; ей всегда нравилось остроумие Елизаветы. И она с удовольствием прочла, что сэр Энтони, леди Денни и миссис Эшли — все молятся за нее и шлют ей добрые пожелания благополучно разрешиться от бремени. До этого счастливого дня оставался всего месяц. Погруженная в идиллию и окутанная этим странным утешительным чувством, что все будет хорошо, Екатерина больше не сердилась на Елизавету и даже на Тома. Случившееся в Ханворте казалось ей давнишним и далеким.
Том присоединился к Екатерине, сидевшей под своим любимым дубом, и поставил перед ней кубок с вином.
— Я получил известие от наших адвокатов. В Лондоне чума, так что им пришлось отложить иск по вашим украшениям. Они сообщат, когда посчитают безопасной встречу в Темпле со своими коллегами, которые дают им советы по этому делу. Мне очень жаль, дорогая. Но мы получим украшения обратно.
— Это не важно, — сказала Екатерина.
И правда, возврат украшений перестал беспокоить ее. Как и прочие заботы, эта отступила в область забвения.
Том протянул ей письмо:
— Это от Уилла. Он в Рай-Хаусе и, я думаю, воспользуется моим советом. Посмотрим, что из этого выйдет. Вам будет приятно услышать, что Гардинер в Тауэре. Он слишком часто выступал с проповедями против религиозных реформ правительства.
— Вот и закончились его шалости. — Екатерина улыбнулась, удивляясь, как круто может повернуться колесо Фортуны. Гардинер сжег бы ее на костре, если бы мог. Она не испытывала жалости к нему.