Екатерина не вполне сознавала, что он говорит. Том в тревоге смотрел на него:
— Но ей еще может стать лучше?
— С Божьей помощью все возможно, — сказал доктор Хюйке. — Но поправиться ей будет очень нелегко.
Как только доктор ушел, Том повернулся к Екатерине:
— Не слушайте его. Вам нужно только отдохнуть и выспаться, поесть хорошенько, и вы скоро поправитесь.
Екатерина уловила страх в его голосе и удивилась своему спокойствию. Она была в руках Божьих; Он решит, что для нее лучше.
— Все равно, Том, мне нужно составить завещание, с вашего позволения.
Муж смотрел на нее, убитый горем.
— Лучше на всякий случай приготовиться, — добавила Екатерина. — Тогда я смогу расслабиться и буду думать о выздоровлении.
— Хорошо, я даю вам согласие, — сказал Том.
По просьбе Екатерины он вызвал ее секретаря, чтобы тот написал завещание, а доктор Хюйке и доктор Паркхёрст засвидетельствовали его.
— Я буду краткой. Напишите, что от всего сердца и по собственному желанию я без принуждения отдаю и завещаю своему супругу, лорду Сеймуру, лорду главному адмиралу Англии, все свое имущество, желая, чтобы оно было в тысячу раз больше, чем есть. — Говоря это, она улыбнулась Тому и добавила: — Я не упоминаю Мэри. Знаю, вы сделаете для нее все, что нужно.
— Но вы будете здесь и позаботитесь о ней, — сказал Том, приподнимая Екатерину, чтобы она могла поставить подпись.
— Об этом я молюсь постоянно, — с трудом проговорила она.
Ее оставили отдыхать. Когда Екатерина проснулась, Анна попыталась напоить ее бульоном, но ей удалось выпить только немного вина. У нее снова закружилась голова, все стало как будто нереальным. Иногда она словно играла в садах Рай-Хауса, или препиралась с Рыжим в Снейпе, или наблюдала, как Генрих выпроваживает лорд-канцлера…
Она смутно сознавала, что доктор Паркхёрст стоит на коленях рядом с ее постелью, произнося молитвы за больных, потом его руки помазали ее миром, готовя в последний путь. Над ней не произведут католических обрядов. Екатерина видела, как свершилось великое дело Господне, и теперь могла, подобно библейскому Симеону, уйти с миром.
Было темно, когда Том принес к ней Мэри.
— Кейт, — тихо произнес он, и она поняла, что Том плачет. — Наша дочь здесь. Вы можете дать ей материнское благословение?
Он положил ее руку на головку девочки.
— Благословляю вас, моя дорогая, — одними губами произнесла Екатерина.
Голос ее стих, и свет померк. Но вперед поманил высший свет, и она пошла к нему, полная радости и надежды, слыша позади негромкий голос, возгласивший:
— Из милосердия молитесь за душу Екатерины, бывшей королевы Англии.