Поддерживать хорошие отношения с новыми властями – в его интересах.
– Послушайте, Максимиано. – Он взглянул полицейскому в глаза. – Даю вам честное слово, что я решительно против любого акта насилия и готов наказать любого, кто причиняет вред ценностям государства. Но, боюсь, вы проделали путь сюда напрасно. Симон, которого вы упомянули, попал в серьезную переделку и вот уже два месяца лечится. Он упал с крыши склада и сломал обе ноги. Тем не менее, если я узнаю что-либо, способное пролить свет на ваше расследование, не сомневайтесь – я свяжусь с вами.
Прозвучало убедительно, хотя Гарус чувствовал отвращение к самому себе. Дело не Симоне – ему было неприятно разыгрывать спектакль перед темнокожим полицейским из тех, кто олицетворял собой новую власть. Такие почитали себя выше белых, и от этого все внутри переворачивалось.
Максимиано кивнул, поднялся и направился к двери.
– Пока это всё.
Он вышел, не попрощавшись, а управляющий отправился искать Симона, которого следовало предупредить как можно скорей. Пусть похромает, по крайней мере перед теми, кто носит форму. Иначе он сам, Гарус, попадет в черный список.
– Никто не говорит о присутствующих здесь испанцах! Никто ни минуты не думал, что мы можем стать частью новой нации! Но все остальные имеют свою долю. Буби-сепаратисты, проколониалисты, националисты, независимые радикалы и те, кто ратует за постепенный переход к независимости…
– Ты забываешь о нигерийцах, Килиан, – Мануэль развернул газету и начал просматривать новости. – Из-за гражданской войны в их стране между мусульманами хауса и католиками ибо с каждым днем нигерийцев прибывает все больше. Не сомневаюсь, что Нельсон и Икон рады приезду братьев, но у нас с каждым днем становится все меньше и меньше рабочих мест.
Килиан одним глотком допил джин и знаком показал официанту налить еще.
– Если Гвинее на самом деле собираются давать независимость, зачем устанавливать передатчик Национального телевидения Испании на пике Санта-Исабель?
– Да еще против воли духов леса… – вмешался Симон с озорным блеском в глазах. Он удобно устроился в кресле, а ведь не так давно этот бар был только для белых. – Но вообще телевидение – опасная штука. Помните, три месяца назад мы смотрели здесь передачу? – кивнул он на немецкую «Вегу» в углу. – «Испания, мать всех народов…» – и дальше в том же духе. Еще я запомнил: «Испания никогда не была колонизатором, скорее – несла цивилизованность и культуру», но это и запоминать не надо, так многие белые говорили.
Килиан и Мануэль улыбнулись.
– А теперь, – продолжал Симон, – белые говорят о нашей независимости так, будто она – величайшее достижение цивилизаторской миссии испанцев. Ну нет, мне это совершенно не нравится, сеньоры. Насколько я знаю, моему народу и до вашего прихода неплохо жилось.