– Это было в Камеруне, мы охотились на слонов, – неохотно начал брат. – Взяли дробовики и отправились в джунгли. Гид вел нас по следу из поломанных деревьев – животные редко ходят по дорогам. Вдруг земля затряслась, и мы поняли, что добыча близко…
– Ты перепугался до чертиков! – перебил его Дик, хихикая. – Побелел, как скатерть!
– Ну да, слон выскочил прямо на меня! Проводник, опытный охотник, выстрелил и попал куда-то в ухо, слон разъярился… Мы все бросились бежать…
– Мы думали, что такой огромной туше трудно будет развернуться, – продолжил Пао, подавившись смешком. – А он несся за нами по пятам, и кровь хлестала у него из уха!
Килиану все меньше и меньше нравились эти люди. Было в них нечто подозрительное. Дик никогда не смотрел прямо в глаза, а смех Пао звучал зло.
– Наконец зверюга сбавил шаг. Мы несколько раз выстрелили, и он… – Хакобо поднял руки, – исчез! Пропал из виду! Я так и не увидел его падения.
– Эти черти такие живучие! – Дик затянулся и медленно выдохнув дым.
– Да, но этот все-таки испустил дух, – уточнил Пао. – Мы с проводником нашли его, когда тело еще не остыло.
– Разделывать его собралась куча народу, в конце остались одни кости, – Хакобо глотнул из стакана. – А бивни были высотой вот с эту дверь.
Килиану история показалась жестокой. Он, конечно, охотился на горных коз в Пиренеях, но и представить не мог подобной сцены. Со времен Адама меткий выстрел был призван прервать страдания животного, и он не знал ни одного человека у себя на родине, кто бы наслаждался долгой агонией.
– Это опасно, – покачав головой, произнес он.
– Да уж! – Дик смерил его холодным взглядом. – Однажды на охоте я видел, как слон схватил хоботом одного из черных и со всей дури шмякнул о землю.
– Этого черного потом бы и мать родная не узнала, – загоготал Пао, обнажив кривые зубы.
С Килиана было достаточно. Что за ночь сегодня! После этой ярмарки тщеславия, после взрыва эмоций Хулии, да еще после этих рассказов о жестокости на охоте его первый визит сюда точно станет последним. Спиртное ударило в голову, и он распустил узел галстука.
– Что с тобой? – тихо спросил Хакобо.
– Похоже, на плантации мне уютнее, – пробормотал Килиан, поджигая новую сигарету от окурка.
– Что ты сказал?
– Ничего. Сказал, что пора возвращаться. Ты еще остаешься?
– Хочу переместиться в местечко поживее, – честно ответил Хакобо. – А ты можешь вернуться на плантацию с остальными.
– Да, конечно, – кивнул Килиан, добавив про себя: «Если не буду их раздражать».
Оставшись один, он какое-то время наблюдал за молодыми людьми, играющими в бильярд, пока его внимание не привлекли громкие голоса. Обернувшись, он заметил Эмилио, который о чем-то спорил с грузным чернокожим мужчиной в элегантном костюме. Дженероса пыталась оттащить мужа, но тот не реагировал. Голоса становились громче, и Килиан решил подойти посмотреть, что происходит.