— Вы тут особо не рассиживайтесь. Мне компания без надобности. Сказывайте чего хотели, да идите с миром.
Сказал это Михаил без вражды, но твердо. Так, что никаких сомнений — зла он им не желает, но и делить с ними застолье не намерен.
— Экий ты неприветливый.
— Это не ответ на мой вопрос, — встретившись взглядом с подавальщицей и отрицательно покачав головой, произнес Михаил.
Девушка верно рассудив, что ей чужие разборки ни к чему, подошла к другому столу. А там и хозяину на ушко шепнула, мол, как бы чего не вышло.
— Сидишь сам по себе. Найм ищешь? — произнес здоровяк.
— Не на Руси, — отрицательно покачал головой Михаил.
— А что так? — хмыкнул балагур, который Зван.
— Наниматься в охрану купца или еще под какое дело подряжаться, я не собираюсь. Иду в Константинополь.
— Ну а если на княжью службу? — поинтересовался Горазд.
— Я слышал, что князья на Руси нынче нанимают только лучших из лучших и по другому никак. А я всего лишь прохожий наемник, — склонив голову на бок, произнес Михаил.
— Ну, «Правду» порой и обойти можно, — хмыкнул Зван, поймав косой взгляд Горазда.
Вот так вот. Интересно, а что тут вообще происходит? Как-то все… Уж не тайный ли набор войска затеял князь Червеньский? Помнится от батюшки его случались проблемы. Не иначе, как Иван Ростиславич затеял что. С одной стороны, у Романова к Рюриковичам появился счет. Но с другой, надо бы во всем разобраться, прежде чем рубить с горяча. А тут может статься и так, что князюшки подняли руку на дело, которому Михаил положил двадцать лет.
— Коли на службу к князю, то может и пойду. И смотря сколько положит жалования?
— Зависит от того, в чем ты хорош, — пожал плечами Горазд.
— Мне все по плечу, конный бой, меч, топор, копье или лук. Вопрос только в том, достанет ли серебра у Ивана Ростиславича на такого бойца.
— Бахвалился заяц, что волка съест, — хмыкнул Зван.
— Я на службу не напрашиваюсь.
— Завтра поутру приходи в княжью гридницу. Спросишь Горазда Птаху, да скажи, что по поводу найма.
— Ладно. Приду, погляжу. Это все? — отправляя в рот очередной кусок, поинтересовался Михаил.
— Ну и бирюк же ты, — хмыкнул Зван.
— И не говори. Сам всю жизнь мучаюсь.
— Ладно. До завтра. Пошли Птаха, нам тут не рады, — поднимаясь со скамьи, произнес молодой.
Михаил и не подумал их останавливать. Как и придавать значение его словам. Они ему никто и звать их никак.