С другой стороны, Романову повезло. Не каждый же день князь устраивает суды. С чего бы ему так утруждаться. Но на счастье Михаила, поруб был уже забит, и пришла пора освобождать место. Вот и назначили суд. А так бы торчать ему здесь не один день. Хотя с него и неполных суток за глаза.
Наконец его вывели на княжий двор, пред светлы очи Владислава. Князь среднего росточка, но крепкого сложения. Одет представительно, но не в броню, а в богатый кафтан. На голове шапка отороченная соболем. На изнеженного сластолюбца не похож. Сразу видно, воин. Да и не может быть иначе. Это в более поздние века, знать погрязла в разврате и неге. Но еще не одну сотню лет, при всех своих недостатках, они будут сражаться за свой народ.
Разбирательство началось с обвинения Милоша. Потом приступили к опросу свидетелей. Марыся вроде и признавала супруга, и в то же время утверждала, что он стал каким-то иным. Сын уверено признавал отца, как и двое холопов, прибывших вместе с владыкой. А куда им деваться. Поди именем Господа клялись, а кары небесной только безумный бояться не станет.
— Что ты скажешь, Горазд? — когда десятник представился, поинтересовался князь.
— Как его звать по настоящему, Лешек или Михайло, я поручиться не могу. Потому как знакомы мы не больше месяца. Но одно знаю точно, что воя от пахаря я отличить умею. А он вой. Причем умелый. И в том я поручусь смело, — степенно ответил десятник.
— Ну, а ты что скажешь? Все указывает на то, что ты врешь, и на самом деле есть беглый холоп Лешек, а не воин Михайло. Даже старший дружины твоей толком не может ничего сказать в твою защиту.
— Скажи, Милош, когда пропал твой холоп Лешик?
— Месяц назад, — ответил тот.
— Холоп Лешак умел биться? — продолжал задавать вопросы Михал.
Владыка запнулся, не зная как ответить. Божья кара это конечно плохо, но когда это будет. Михаил уловил это его настроение, и решил подстегнуть его.
— Если ты не можешь толком сказать, могу спросить о том твоих холопов.
— Не нужно. Не умел Лешек драться. Даже на кулаках, — вынужден был признать владыка.
— Князь, а можно ли их пахаря за месяц сделать настоящего воя?
— Нельзя, — коротко ответил Владислав.
— Но я вой. Это единственное в чем может поручиться Горазд, и вся его дружина. Причем вой достойный.
— И что ты хочешь этим сказать?
— То, что коли на суде людском не получается сыскать правду, то остается уповать на суд божий. Пусть Господь нас рассудит.
— Значит, ты хочешь божьего суда?
— Я не Лешек, а Михайло, сын Романов. И владыка Милош, и эта бедная женщина с сыном, и холопы, просто обознались. Но иначе доказать свою правоту я не могу.